Герой нашего времени - [30]

– И ты веришь, что этот твой Владек что-нибудь ему подыщет? Что поможет? Ты веришь в это?

– А чего бы ему не подыскать?

– Ему нужны энергичные люди, ты хоть это понимаешь? Не такие лодыри вонючие, как он, которым только бы валяться в постели до пяти, а потом обблевать ванну, ты что, скажешь, не знаешь этого?

– Ты блевал? – спрашивает отец.

– Нет, – говорю.

Еще не подошло. Еще держится во мне.

Еще подержится.

понедельник

Не будем обманываться – скучно охеренно. Большую часть дня сидишь, как гребаная мумия в куцем деревенском мундире, потому что на другой у тебя нет средств, потому что такую глодоморскую зарплату тебе платят, жонглируя трудовым законодательством и хитрыми инструкциями. Прельщенный видением гипотетического подъема по вожделенной лестнице служебной иерархии, ты, прикованный за столом и монитором к стулу, должен ломать комедию, производя хорошее впечатление, должен сидеть в куцеватом деревенском мундире, чтобы иметь офигенно профессиональный вид, потому что представьте себе, что может получиться, если внезапно войдет наш господин клиент и увидит тебя в другой позе – личностно голой и несимпатичной позе – карикатуре на позу, лишенной признаков хорошего вкуса, личной и профессиональной культуры, ведь он же может не зайти и не воспользоваться великолепными предложениями, приятным обслуживанием, удобствами привлекательного кондиционированного помещения, выдержанного в пастельных тонах, исключительно выгодными кредитами, а также чрезвычайно заманчивыми депозитами.

В такие торжественно скучные дни, следующие один за другим, нормальному человеку остается единственно:

а) Клевать носом в служебной комнате, скорчившись в углу на стуле подобием увядшего, желтого, дряблого кочана цветной капусты.

б) Запереться надолго в сральнике и, созерцая гигиеническую белизну кафеля, воображать себе какие-нибудь изощренные оргии,

в) Сидеть за столом, перед клавиатурой и монитором, в гипер-реалити-шоу профессиональной позе, недвижно, словно гребаная мумия.

г) Общаться по внутренней сети с остальным скучающим персоналом, что выглядит безумно профессионально, так что, сидя прямо и неподвижно, словно (см. выше) за столом и клавиатурой и глядя на монитор, как зачарованная кобра на кончик дудочки, ты можешь выстукивать и пересылать надежным сотоварищам и соподругам по недавнему охренительному, всеобщему, всепьяному повышению квалификации в Варшаве: клево было, а? здорово, да? а помнишь, как мы с тобой за вином?

Вино… вино…о, как же… скандал, Виола разоряется в застекленной регистратуре отеля на Праге…[8]

– Как это нет для нас номеров на седьмом этаже? Эти номера должны быть забронированы для нас, как нас уверяли, на все время нашего пребывания в Варшаве. Нет, извините, на первом этаже и вдобавок в номере для людей с ограниченными возможностями я жить не буду.

– А мы что, – говорю я Ромеку, – мы, что ли, будем жить в этих номерах с ограниченными возможностями?

– Погоди, – говорит Ромек, глядя на красную от нервов Виолу, – посмотрим, чего она выбьет.

– Как так? – возмущается Виола. – Да вы знаете, кто мы? Мы сотрудники крупного, известного банка, который котируется на бирже, и ваши предложения решительно противоречат нашим привычкам и культурным запросам. Я хочу поговорить с вашим начальством.

Вечером появляются какие-то насекомые толщиной с палец. Девушки думают, что это шершни, и приходят к нам в номер, чтобы мы их изгнали. Мы, конечно же, сделаем это, с удовольствием сделаем. Но мы-то с Ромеком понимаем, что к чему. Свербит у ласточек-касаточек, это ж ясно как день.

На балконе у девушек действительно гудят большие майские жуки. Девушки боятся и визжат, а потом мы вместе решаем купить ноль семь, чтоб было хорошо. А то ведь могут быть какие-нибудь девиации-вариации с динамой. Отлично. Мы с Ромеком идем купить ноль семь и что-нибудь для полировки, а они пока помоются.

– Ты, Ромек, какую предпочитаешь? – спрашиваю я, но Ромек уже, похоже, проникся варшавской атмосферкой и бурчит под нос что-то невразумительное.

– Ну да, – говорю я Ромеку, – я бы тоже предпочел Памелу Андерсон, но это не «Опасный патруль», а Прага, и что гораздо хуже – в Варшаве.

Ромек говорит, что да.

– Что да? Что да? – спрашиваю я Ромека, потому что уже проникся атмосферой варшавского вечера на Праге у соцреалистического магазина, среди расхераченных телефонных будок, раздолбанных мостовых, шатких мостков, грохота трамваев, рахитичной зелени и вездесущих говешек на выщербленных тротуарах, диких паркингов и бугрястых банкоматов, расположенных в нишах автосалонов. А девушки все не хотят давать, ну вот не хотят и все. Они хотят хихикать и слушать, как парни рассказывают анекдоты про вялых блондинок. Хи-хи-хи, хи-хи-хи. А потом все завершается железобетонным похмелом.

Воистину говорю вам, каждому хочется быть строптивым сотрудником, мол, якобы да, а однако нет, мол, якобы что, а однако ничего, и срать на систему, но только декларативно, а потом как-нибудь, блин, уложится, потому что потом будет время выбраться, едва волоча ноги, в экзотик-тур в Таиланд, отщелкать там памятные фотографии и демонстрировать их знакомым, создавая сувенирный ореол вокруг головы и Куликовой головки.