Герой мисс Дорнтон - [65]

— Мама, я думаю о нем больше, чем о любом человеке, которого встречала. Мысль, что я его больше никогда не увижу, угнетает меня. — Она вздохнула и заставила себя улыбнуться. — Не бойся, это пройдет.

Мать приложила ладонь к щеке Маргарет:

— На всех моих дочерей Лондон подействовал одинаково. Очень скоро и ты покинешь родное гнездо. Мне жаль, что твоя первая любовь оказалась неудачной, моя дорогая, но выше голову. Время — лучший лекарь. — Ее глаза затуманились, и, хотя она ничего не сказала, Маргарет знала, что ее мать думает о птенце, который уже никогда не вернется. — Займись тем, что тебе приятно, Маргарет, и твоя грусть сама пройдет.

Этим днем произошли два события, от которых настроение Маргарет сильно улучшилось. Уоллис Экхарт официально попросил у отца Маргарет руки его дочери, и пришла посылка от лорда Дейда.

Внутри лежала короткая записка и замечательные шахматы.

Глава двадцатая

Прошло полгода с тех пор как Дорнтоны покинули Лондон, но чувства лорда Дейда к Жемчужине не ослабевали, а все больше захватывали его.

— Поздравляю с недавним назначением, милорд, — произнес молодой человек, подойдя к Дейду в тот момент, когда он смотрел, как на канале кормят пеликанов. — Я полагаю, вы скоро нас покинете и отправитесь на континент?

Дейду незачем было оборачиваться, чтобы понять, кто с ним говорит. Он бы узнал этот голос из тысячи.

— Уоллис! Ты вернулся в Лондон? — Он обернулся и со сдерживаемой радостью посмотрел в лицо друга. — Или ты приехал специально, чтобы справиться о моем назначении? Я сам только что узнал о нем.

Уоллис добродушно засмеялся.

— Что вы, сэр, я заезжал в ваш городской дом и разговаривал с Джимблом, потом был у вас в министерстве, куда он меня направил, но мистер Хьюс?..

Дейд кивнул:

— Это мой секретарь.

— …Сказал мне, что я скорее всего найду вас здесь.

— Да, я часто прихожу сюда. — Дейд оглядел юношу с головы до ног. За время отсутствия Уоллис, казалось, возмужал и выглядел более уверенным. — Тебя это удивляет? Вид зелени и солнце, ласкающее лицо, прочищают мне мозги.

— Вы очень изменились, сэр, с тех пор как мы вместе гуляли в этом парке.

Дейд улыбнулся:

— Мне приятно, что ты так думаешь. Я давно решил, что за все перемены ответствен этот парк и люди, которые в нем гуляют. Ты тоже изменился, Уоллис.

— Да, сэр? — Юноша был настолько польщен, что на его улыбку нельзя было смотреть без смеха.

— Да, у тебя очень счастливый вид, — сказал Дейд.

— Потому что я счастлив, — засмеялся Уоллис. — Могу сообщить вам замечательную новость. У меня появились крылья, а мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

Сердце Дейда словно налилось свинцом.

— Ты говоришь как влюбленный, Уоллис. Мы скоро услышим свадебные колокольчики?

— Это написано у меня на лице? — засмеялся Уоллис.

Дейду показалось, что юноша ударил его в живот.

— Да. Когда церемония? Я не ошибаюсь, что молодая девушка, которая получит тебя в мужья, не кто иная, как мисс Дорнтон?

Слабая надежда все еще теплилась в сердце Дейда, пока Уоллис кивком головы не погасил ее.

— О ком же еще я грезил все эти месяцы? Я самый счастливый мужчина на свете, потому что она нашла, за что полюбить меня.

После этого Дейд уже не слышал ни слова. Он был так расстроен, что его уши перестали слышать. Он кивал, улыбался, обещал сделать все возможное, чтобы приехать на свадьбу, которая по решению семьи невесты должна была состояться не в Лондоне, а в Дорсете. И все это время в сердце, как заклинание, стучало: «Нет, нет, нет!» Он улыбался и кивал, хотя больше всего ему хотелось закрыть лицо руками и закричать: «Нет! Ты не можешь жениться на ней! Я не позволю тебе взять то, что сам так легко предложил тебе. Нет, я не могу навсегда потерять ее и сделать это своими собственными руками».

Но с губ его не сорвалось ни слова.

Уоллис продолжал болтать, не замечая разочарования Дейда, как и Дейд был глух к радостям Уоллиса.

Оставшись наконец один, он затем целый день находился в состоянии шока, смертельно раненный, не в силах остановить кровь, хлещущую из его души. Сердце болело. В голове стучало. Он потерял аппетит, но полагал, что это всего лишь несварение желудка. Он не знал, что его тело страдает не меньше, чем разум. Дейд окончательно понял, что Жемчужины для него больше не существует, не в парке, глядя на прохожих, а сидя в комнате, и испытал ту же боль, согнувшую его пополам, как когда ему сказали, что Гевин умер. Зажав трясущейся рукой рот, он еле сдержал крик.

Герой, сидевший у его ног, поднял влажный нос, пытаясь утешить хозяина. Высокий, пронзительный звук вырвался из собачьего горла. С хриплым вздохом Дейд опустил голову.

— Все в порядке, парень. — Его голос дрожал от неуверенности, а Герой продолжал скулить. Дейд обхватил руками голову собаки и уже тверже произнес: — Все будет хорошо, вот увидишь.

Дейд с головой ушел в подготовку к работе во Франции, поражая коллег и самого себя точностью памяти, знанием языков, тактом и умением найти выход в трудной ситуации. Вспомнить о свадьбе Уоллиса его заставило приглашение, которое напомнило ему о предстоящем дне и о необходимости купить для молодых подарок. Он не нашел в себе сил прочитать кремовую карточку со словами, которых он не желал знать, и вручил ее Джимблу нераспечатанной.