Героиня второго плана - [12]

– Ты любишь природу?

– Не то чтобы как-то специально природу люблю, но гармонии иной раз хочется, да.

Потом он рассказал, как ходил на концерт в джаз-клуб в Джорджтауне, и что Джорджтаун отличается от других районов Вашингтона – куда более динамичный и молодой, и еще рассказал о музее Хиллвуд, в который не так-то просто попасть, надо заранее записываться.

– Почему? – спросила Майя.

Про музей ей было, конечно, интересно.

– Он небольшой, поэтому, наверное, – ответил Арсений. – Дом и парк. И весь дом русскими картинами, иконами увешан, портретами. Кубок огромный стоит, весь в бриллиантах, Александр Невский вроде бы из него пил перед Чудским озером, венчальная корона царицы, табакерки… Тяжелое ощущение.

– Тяжелое? – удивилась Майя.

– Ну да. Как представишь, что все это на вес большевики распродавали… Неприятно. Хотя все-таки не исчезло, и то хорошо. Могли бы просто переплавить все эти барские штучки, с них бы сталось. А так все выставлено, каждый может посмотреть.

Здравые слова, спокойный тон – это стало теперь такой редкостью, так малоожидаемо это было в общении с незнакомым или едва знакомым человеком, что вполне искупало внутреннюю холодность, которую Майя чувствовала в Арсении.

Стоило ей мысленно произнести это слово, «холодность», как тут же вспомнилось прикосновение его губ, и как ей показалось тогда, что он ел снег с оконного карниза… На фоне его нынешней сдержанной отстраненности такое будоражащее воспоминание было некстати. Майя поскорее отогнала его.

После десерта – крокембуша, из-за карамельных нитей похожего на новогоднюю елку, – выпили ликер на травах, он слегка ударил в голову, еще приятнее стало сидеть вот так над блестящей внизу рекой и разговаривать о красивых и отдаленных вещах.

Но диджестив – это самый очевидный знак окончания вечера, и странно делать вид, будто ты этого не понимаешь.

Майя достала айфон и сказала:

– Удобно, что такси теперь можно через приложение заказывать.

– Куда ты хочешь ехать? – спросил Арсений.

– Домой.

– Может быть, ко мне?

Что следует отвечать на этот вопрос – «ты в самом деле этого хочешь?»? Такой ответ казался Майе верхом пошлости. И потом, она и так видела, что он этого хочет. Впервые за весь вечер она почувствовала в нем желание. Не в разговорах о работе или о путешествиях проявилось его неравнодушие к ней, а вот в этом коротком вопросе и в том, как он смотрел на нее теперь.

– Ты на машине? – спросила Майя.

Ей хотелось сказать что-нибудь необязательное, и спокойным тоном. Ей было это необходимо.

– Такси вызову.

Она кивнула. Встала из-за стола. Вышла, оставив Арсения расплачиваться.

Зеркало в туалетной комнате было искусно состарено на венецианский манер и подсвечено двумя лампочками. От этого Майе показалось, что ее отражение будто из озера смотрит. И, может быть, по той же самой причине, из-за странноватого света, чуть больше волнения она видела в блеске своих глаз, чем чувствовала у себя внутри.

Глава 7

– Быть не может!

Эти слова вырвались у Майи невольно. Вообще-то она не считала правильным открыто выражать свои чувства и тем более выражать их необъяснимым образом. Но когда она вышла из такси на Малой Молчановке, удержаться ей было трудно.

– Чего не может быть? – спросил Арсений.

– Моя бабушка жила в этом доме, – сказала Майя.

Сам по себе такой ответ звучал довольно глупо. Мало ли в каком доме могла жить ее бабушка, почему бы и не в этом? Но сопровождать свой возглас подробным рассказом о причудливой и странной связи бабушкиной жизни с ее собственной было бы сейчас еще более глупо.

– Она так много об этом доме рассказывала, – сказала Майя, – что мне, конечно, странно было увидеть его… именно сейчас.

Арсений ничего на это не ответил. Она поняла, что его это не слишком интересует.

Дом был обнесен высоким решетчатым забором. Они вошли в калитку, поднялись на крыльцо, по обеим сторонам которого стояли львы со щитами. В подъезде все было новое, лифты напоминали космические капсулы, а раньше вообще никаких лифтов не было – бабушка рассказывала, как долго приходилось подниматься на шестой этаж, потому что потолки в квартирах были высокие, и лестничные пролеты из-за этого длинные…

От того, что все здесь теперь по-другому, происходящее перестало казаться Майе странным знаком судьбы. В конце концов, должен же Арсений где-то жить, почему бы и не в Доме со львами на Малой Молчановке?

И даже то, что сразу показалось ей странным в его квартире, тоже имело простое объяснение: здесь шел ремонт. Обои были ободраны, паркет снят, с потолка в прихожей свисала голая лампочка-времянка, а у стен стояли мешки со строительным мусором.

– Извини, что так все неустроенно. Я здесь новосел, – объяснил Арсений. – Хотел, пока ремонт, квартиру снять, но потом понял, что мне все это в общем-то не очень мешает. И зачем в таком случае лишние переезды? Ремонт прежняя хозяйка затеяла, – зачем-то добавил он. – Я бы не стал.

Подробности ремонта были Майе неважны, но это была хорошая тема для непринужденных расспросов. Все, что связано с ремонтом, всегда и всем интересно, каждый ведь хотя бы раз в жизни ввязывался в эту невыносимую историю.