А неожиданное ощущение радости наверняка вызвано тем, что она больше не сомневается в своей семье.
Камерон наблюдал за сменой эмоций на лице девушки, когда интерес и внимание к нему сменялось рассудительной сдержанностью. Лалли встречалась с мамой и тетей отчасти для того, чтобы поговорить о его проблеме. Кэм не мог вспомнить, чтобы кто-то проявлял о нем заботу — такого опыта у него просто не было. Его матери вообще несвойственно заботиться о ком-то, кроме себя, поэтому он при первой возможности ушел в самостоятельную жизнь.
С тех пор его мать полностью отдалась страсти к путешествиям и моталась по миру, не допуская даже мысли об оседлости. Часто Кэм не знал, где искать ее, да и потребность восстановить связь с блудной родительницей возникала все реже. Все его попытки пробудить в матери семейные привязанности потерпели неудачу, и постепенно это перестало его беспокоить. Вероятно, ген одиночества передался ему по наследству. Но крепкие — возможно, даже слишком — семейные узы Лалли заинтриговали Камерона.
— Жаль, что мне не пришлось встретиться с вашей мамой и тетей. — Он плотнее прижал к себе локоть девушки. — Но я ценю ваше желание помочь. Вы и так облегчили мою жизнь, избавив меня от домашних дел.
Он посмотрел в поднятое к нему лицо. Нужно быть слепым, чтобы не замечать ее очарования. Лалли была не просто красива. Она обладала удивительным обаянием, которое не зависит от внешности, потому что идет изнутри.
Кэм не мог забыть прекрасный вечер в ресторане не только потому, что к нему вернулось вдохновение и книга пошла быстрее. Память услужливо возвращала образ Лалли в ярком нарядном платье, изящных туфлях на высоких каблуках. Ее глаза сияли. Она держалась уверенно, как будто природа наделила ее врожденным умением носить красивую одежду. Кэму хотелось заключить ее в объятия и целовать до бесконечности.
Он уже сделал это однажды и с тех пор не мог забыть вкуса ее губ. Первый раз в жизни ситуация казалась ему безвыходной: он хотел невозможного и в то же время не мог отказаться от неисполнимого желания. Она смотрела на Кэма темными, как глубокое озеро, глазами.
Ее щеки медленно заливал румянец. Кэм почувствовал, что тоже краснеет. Понимает ли Лалли, что он догадывается о ее чувствах, как бы она ни старалась бороться с ними? Взгляд выдавал ее. Лучше бы Кэм не замечал этого.
— Чем ваша тетя занимается? Она, должно быть, уже на пенсии? — Он старался поддержать нейтральный разговор, но ему и вправду было интересно.
История семьи Лалли занимала его с первой встречи. Тогда он отнес свой интерес на счет писательского любопытства, но скоро понял, что им руководят причины личного свойства. Кэм изучал Лалли не только как женский характер, нужный ему для книги. Ему было важно понять, что она за человек.
— Тетя — художник и керамист, — с оттенком гордости сообщила Лалли. — Она делает уникальные глиняные скульптуры и горшки. Ей пятьдесят пять, но она и не думает бросать свое занятие.
— Ваша семья не обделена художественными талантами, — восхищенно заметил Кэм.
— Это уж точно.
Они подошли к дому. Лалли подождала, пока Кэм откроет входную дверь. Потом она сделала то, что должна делать уважающая себя экономка. Она сказала:
— Спасибо за помощь. Если у вас есть пожелания по хозяйству, оставьте записку в кухне на столе. Сейчас запущу стиральную машину и начну готовить завтрак. Знаю, у вас много дел, и постараюсь не мешать.
Не глядя на Кэма, она повернулась и отправилась сортировать белье.
Отныне она сосредоточится только на своих обязанностях!
Камерон вошел на кухню с телефоном в руке. Он только что закончил разговор с офисом в Сиднее, довольно легко решив возникшую там проблему, и собирался вернуть аппарат Лалли.
— Не могу придумать, что делать с площадкой перед домом, — задумчиво произнес он, глядя в окно. — Мне бы хотелось оформить зону отдыха, но управляющий считает, что лучше разбить двор на отдельные садики перед квартирами. Он говорит, это больше заинтересует арендаторов. А если люди захотят общаться?
— Мне нравится идея. Жильцы смогут собираться вместе, почти как семья, — заметила Лалли.
— Уделите мне минутку, мистер Траверс. — Управляющий постучался и заглянул в открытую дверь. — Привезли дверные панели. Тех, что вы заказывали, не оказалось на складе, нам предложили другие. Мне понравились, но вы, вероятно, захотите взглянуть?
— Сейчас подойду, — заверил Кэм.
Он был даже рад, что их прервали. Какой смысл обсуждать с Лалли личные проблемы, если их ничего не связывает? Она всего лишь временная помощница по хозяйству и ассистент. Зачем ему изучать ее семью, копаться в прошлом и мыслях?
Телефон звякнул, оповещая о новом сообщении. Кэм подумал, что прочитает текст позже. Стремительный темп жизни уже не доставлял прежнего удовольствия. Что с ним происходит?
— Надо все-таки посмотреть панели, — деловито сказал он, направляясь к двери.
По крайне мере, ни стройка, ни книги не доставляют больших хлопот.
Прошло два дня. Наступила пятница, конец недели. Около восьми вечера Кэм и Лалли стояли в бассейне, положив руки на бортик. День выдался на редкость жарким, и оба спустились вниз, чтобы освежиться в воде. Кэм уже сделал несколько кругов, когда Лалли присоединилась к нему. Они еще поплавали. Кэм старался не смотреть на длинные обнаженные ноги и мокрые волосы, струившиеся по изящному изгибу спины.
