Герои Средиземного моря - [20]

А вскоре, рискуя сесть на камни, вплотную к берегу подошел линейный корабль «Ярослав» и обрушил на неприятеля шквал картечи. Французы пытались какое-то время ответствовать, но потом их бататеи замолчали.

Ближе к вечеру Сенявин снова предложил французам капитуляцию. Комендант крепости полковник Орфанго был на этот раз уже куда более сговорчив.

– Я понимаю, что положение мое теперь безнадежное, однако перед сдачей крепости прошу вашего адмирала провести хотя бы еще одну атаку, чтобы мне было чем потом оправдаться перед своим начальством! – попросил он прибывшего капитана-парламентера.

– Хорошо! – заверил тот полковника. – Будет вам и атака и ядра на голову!

На рассвете следующего дня «Ярослав» с канонерскими лодками подошел к крепости и открыл столь сильный огонь, что над крепостью немедленно был поднят белый флаг. А еще спустя пару часов комендант полковник Орфанго, встав на колено, отдал Сенявину свою шпагу.

– Берите ваше оружие обратно! – махнул ему рукой вице-адмирал. – Вы храбрый солдат!

Француз непонимающе забегал глазами. Контуженный выстрелами, он был совершенно глух. В плен было взято более четырехсот человек, дюжина пушек.

– Каковы наши потери? – поинтересовался вице-адмирал у своего флаг-офицера.

– Двадцать четыре убитых и семь десятков раненных! – доложился тот. – Из них черногорцев…

– Не надо! – остановил офицера Сенявин. – Мы все славяне и сражаемся за единое дело!

Для Сенявина приятным сюрпризом стал обнаруженный на Курцало большой арсенал боеприпасов и склады военного имущества.

– Спасибо Мармону, – смеялись офицеры, – Заботлив о нас, что отец родной!

– Эти хранцузы, дюже добрые робяты! – шутили матросы, припасы по судам расстаскивая. – Сколь добра нам понадарили. У нас то уж ничего не пропадет даром!

А затем последовала очередь острова Брацо. На линейном корабле «Москва» туда была доставлена сотня черногорцев. Сыны гор были поражены морской стихией, впервые попав на палубу корабля. Начале они несколько робели и даже боялись подходить к борту, но потом освоились. Об этом плавании его участники будут потом рассказывать своим детям и внукам, а в горахо нем будут петь героические песни. Храбрых горцев подкрепили четырьмя сотнями егерей капитана Романовича и приморцами мичмана Фаддея Тизенгаузена. На Броцо все закончилось гораздо раньше, чем предполагалось. Зная, что Курцало уже пал и понимая, что долго теперь не выстоять, гарнизон, после небольшой перестрелки, сложил оружие.

«Вице-адмирал Сенявин, узнав, что Французову прикрытия батарей не более 100 человек, ссадили своих регулярных и нерегулярных, всего 400 человек; войска наши первым приступом, без малейшего с своей стороны урона, принудили французов, по коротком сопротивлении, сдаться…»

На обоих островах были учреждены гарнизоны, пополнены запасы ядер и пороха.

Мармон был вне себя от известия о потери Курцало и Брацо. Дело в том, что генерал недавно получил известия из Парижа, что в самом скором времени следует ожидать обострения русско-турецких отношений, а значит вполне возможного ухода Сенявина к берегам Греции и Дарданеллам. Теперь же диверсия адмирала говорила о том, что ни о каком уходе он и не помышлял. Всю злость за утерю Курцало Мармон выместил на контуженном Орфанго. Сорвав с него эполеты, Мармон объявил бывшего полковника военным преступником и отправил на четыре года в тюрьму.

В Париж же он, однако, отписал, что на курцальскую скалу был жестокий приступ десанта и русские смогли захватить остров лишь ценой огромных потерь.

Верный своему человеколюбию, сразу же после взятия обеих островов, Сенявин распорядился отправить всех раненных и убитых французов в раположение их войск. Для этой миссии был определен корвет «Днепр» лейтенанта Бальзама. Прибыв на рейд рагузского порта Спалатро, Бальзам сгрузил погибших и передал раненных. Считая свою миссию выполненной, он попросил французов позволить ему налиться водой. Ему не отказали, но и не пообещали. Самого же лейтенанта вызвал к себе Мармон.

– Ваш флот совершает нападение на мои гарнизоны, а потому вы будете моим пленником! – без обиняков заявил генерал Бальзаму.

– Впрочем, я готов буду вас отпустить, если Сенявин вернет мне обратно захваченные на Брацо пушки! Пишите об этом письмо своему адмиралу.

– Кто же возвращает во время войн, захваченные в бою трофеи?

– поразился логике Мармона Бальзам. – Я такого письма писать не буду!

– Тогда шлите письмо старшему после вас офицеру, чтобы он немедленно ввел ваш бриг в гавань!

– Это еще зачем?

– Будете разоружаться!

– Хорошо! – примирительно ответил бальзам и тут же написал письмо своему старшему офицеру мичману Кованько, чтобы он задержан французами и приказывая как можно скорее уходить в море.

Тем временем «Днепр» уже окружили со всех сторон лодки с вооруженными солдатами. Взошедший на палубу капитан Спалатрийского порта требовал от мичмана немедленно войти в гавань и начать разоружение. Кованько это сделать отказывался наотрез, ссылаясь то на противный ветер, то вообще на безветрие. На бриге зарядили пушки и приготовились к бою.

– Если не отпустят нашего командира, будем сами нападать на французские гребные суда! – объявил Кованько матросам. – пальбу услышат с наших судов и непременно придут к нам на помощь! Готовы ли вы помочь мне в том?