Герои подводного фронта. Они топили корабли кригсмарине - [76]

В период стоянки на Лавенсари Евгений Осипов в пределах отведенной ему командованием самостоятельности разработал план прорыва в Балтику. При этом учитывался печальный опыт Щ-408 – субмарине разрешили не всплывать для предоставления донесений о форсировании промежуточных рубежей, а доложить только о выходе в Балтийское море. Воспользовавшись этим разрешением, Евгений решил без всплытия дойти от Лавенсари до меридиана Таллина, благо опыт длительного плавания в невентилируемых помещениях у экипажа «щуки» имелся. Конечно же он не мог знать, что реализация задуманного неизбежно приводила лодку в безвыходное положение – выход в район противолодочной сети с полностью разряженной батареей. Должно быть, и сам Осипов мало верил в свой успех. Когда в ночь на 29 мая Щ-406 вышла в свой последний поход, он был мрачен, а незадолго до погружения крикнул в сторону шедшего рядом катера: «Передай батьке – был у него сын Женька!»[120] Больше «щуку» никто никогда не видел…

Что же с ней произошло? В течение первой половины 29 мая немецкие дозорные корабли, охранявшие минное заграждение «Зееигель» в районе острова Большой Тютерс, зафиксировали взрывы трех мин, после которых на поверхности якобы наблюдались следы масла. Вечером 6 июня на берегу острова Ристисаари, что находится на опушке шхер близ города Котка, солдатами финского берегового полка было обнаружено недолго находившееся в воде тело советского военнослужащего в резиновом костюме и с кислородным прибором. Все это недвусмысленно указывает на то, что Щ-406 погибла на мине вскоре после выхода в боевой поход при форсировании передового немецкого противолодочного рубежа «Зееигель». Ответить на остальные вопросы и установить детали гибели могло бы водолазное обследование, но пока подлодку обнаружить не удалось. Ясно только то, что экипаж «щуки» погиб, честно выполняя свой долг перед Родиной. За свою короткую боевую карьеру подводники под командованием Евгения Осипова торпедировали три судна и, несомненно, могли бы добиться новых боевых успехов, не будь их молодые жизни израсходованы на выполнение задачи, решения которой на тот момент не имелось. Они погибли физически, но они будут живы в нашей памяти ровно столько, сколько мы будем помнить о них – храбрых советских людях, во главе со своим веселым и спокойным командиром, которому так и не исполнилось 30 лет…

Николай Иванович Петров

22 июня каждого года в День памяти и скорби мы вспоминаем начало Великой Отечественной войны, тех, кто первыми встал на защиту своей Родины. Мы их всех называем героями, поскольку сейчас уже невозможно точно установить, кто подбил первый вражеский танк, сбил самолет или метким выстрелом сразил первого оккупанта. Совсем другое дело флот. Здесь установлены судьбы подавляющего большинства кораблей и судов, и исходя из немецких документов можно точно сказать, кто из наших подводников потопил первый корабль противника. На протяжении долгих лет советского периода считалось, что первым советским командиром подлодки, потопившим вражеское судно, был командир североморской Щ-402 Николай Столбов, а первым, кто повторил его успех на Балтике, – командир С-11 Анатолий Середа. При этом историки советского периода не работали с документами противоположной стороны, которые стали доступны только в самое последнее время. Сейчас уже можно со стопроцентной уверенностью сказать, что боевой счет советских подводников в Великой Отечественной войне открыл именно балтиец, а конкретно командир Щ-307 Николай Иванович Петров. Победа эта тем более ценна, что одержана она была не над невооруженным транспортом, а над боевым кораблем кригсмарине – субмариной U-144, которая сама занималась охотой на советские подводные лодки, и не безуспешно. Тем не менее имя Николая Петрова невозможно найти ни в энциклопедиях, ни даже в Морском биографическом словаре. Его судьба сложилась так, что он всего на полгода пережил свою знаменательную победу. Трагичнее всего сознавать, что герой сложил свою голову не в бою с врагом, а в нашей же тюрьме…

Николай Иванович Петров родился 18 мая 1910 года в деревне Сакулино Высоковской волости Старицкого уезда Тверской губернии. Судьба отца Ивана Петровича была весьма характерна для крестьян того времени. Подавшись на заработки в столицу Российской империи Санкт-Петербург, он с 1897 по 1903 год работал на Балтийском судостроительном заводе подмастерьем кузнеца. По-видимому, именно там отец будущего героя впервые узнал, что такое флот, полюбил его и впоследствии передал эту любовь по наследству своему сыну. Далее последовал призыв в армию и участие в Русско-японской войне 1904–1905 годов. В 1906-м Иван Петрович был демобилизован, но из-за начавшейся первой русской революции и массового сокращения рабочих мест был вынужден вернуться в деревню. Там Иван женился и обзавелся детьми. Родившийся в 1910 году Николай был самым младшим из четырех детей. Средств на жизнь не хватало, и Ивану Петровичу пришлось пойти на работу в полицию, что не могло не создать проблем ему и его детям в советское время. Впрочем, в полиции он служил всего полгода, а в начале 1908 года снова уехал на заработки в Санкт-Петербург. Там ему удалось устроиться кладовщиком в трамвайный парк. Вскоре Иван перевез к себе семью, которая проживала вместе с ним до августа 1914 года. Разразилась Первая мировая война. Ивана призвали в армию, а семья была вынуждена вернуться в деревню. На фронте отец воевал верой и правдой, был пять раз ранен, причем дважды – тяжело, к 1917 году дослужился до чина фельдфебеля. Несмотря на это, он пользовался доверием со стороны сослуживцев и в феврале 1917 года был избран членом полкового комитета. Вернувшись домой после демобилизации в начале 1918 года, Иван Петрович стал председателем уездной земельной комиссии, членом коллегии губернского Совета народного хозяйства. Несмотря на высокие гражданские должности, в начале 1920 года он добровольно пошел служить в Красную армию, где сразу же был назначен на должность командира батальона. Далее последовал польский поход, который закончился поражением под Варшавой. Часть, где служил Иван, была прижата к границе Восточной Пруссии, и, чтобы избежать плена, красноармейцам пришлось интернироваться в Германии. В последующий период отец продолжал службу в рядах РККА на должностях вплоть до командира полка, но в 1926 году ему пришлось выйти в отставку по состоянию здоровья. Так он стал инспектором охраны на Кировской железной дороге. Несомненно, что жизненный путь отца оказал большое влияние на сына Николая.