Герои Курской битвы - [127]
Что и говорить, не повезло так не повезло… По сути дела, блестящую военную карьеру прервал один из первых же боёв, а вернее, японский лётчик, оказавшийся на своём скоростном Ki-27 более внимательным и сосредоточенным, ловким и удачливым. Очередь его пулемётов прервала всё.
Позже в одной из своих книг Арсений Васильевич Ворожейкин напишет: «Говорят, что человек рождается два раза: первый — физически, второй — духовно. Мы познали третье рождение — превратились в настоящих военных. Мы узнали, что война лишена романтики приключений, вся героика в ней буднична, так же как буднична настоящая жизнь».
«Мы» — это довоенное поколение молодых красных командиров, красных военлётов.
Эти стихи фронтового поэта Николая Майорова, который погибнет на другой войне, написаны от имени поколения Ворожейкиных, Талалихиных, Маресьевых.
Японец сбил романтичного юношу с лейтенантскими петлицами, а из госпиталя вернулся офицер, распрощавшийся с последними иллюзиями, которые окутывали профессию военного лётчика. Халхин-Гол научил многому. Фронтовики-окопники говорили, что человек становится солдатом после третьего боя. Выжил в первом — о, повезло. Выжил во втором и не струсил — о, молодец! Выжил в третьем, да если стрелял в сторону врага, а тем более если шёл вместе со всеми в атаку, — солдат! То же было и с лётчиками.
Над Халхин-Голом комиссар эскадрильи Ворожейкин совершил более 160 боевых вылетов. Провёл 30 воздушных боёв. Лично сбил шесть японских самолётов и тринадцать в группе. Великолепный результат! И вот — сбит… С катастрофическими последствиями. Когда дела пошли на поправку, он спросил лечащего доктора, сможет ли летать.
— Ну что вы, молодой человек! Об этом забудьте.
А он сжал зубы и сказал себе: летать — буду. Справку, выданную в читинском госпитале, с которой можно было спокойно ехать домой, за Урал и думать о гражданской профессии, он тут же выбросил. На попутных прибыл в свою юрту в район Халхин-Гола, и всё в его жизни и военной карьере началось сначала. Вернее, продолжилось.
Командиру полка Ворожейкин доложил, что всё в порядке, «царапины» залечили и он готов к полётам. Комполка потребовал справку из госпиталя. Ворожейкин похлопал по карманам, пожал плечами и простодушно ответил, что, наверное, справку потерял. Комполка покачал головой, но в полку не хватало лётчиков, и он махнул рукой.
Монголия оставила и память, и след.
Два ордена Красного Знамени — советский и монгольский. И напоминание лечащего врача. Когда доктор понял, что молодого военлёта не остановить, на всякий случай предупредил, что летать-то сможет, но прыгать с парашютом — нет. Прыгать с парашютом ему нельзя — не выдержит позвоночник такой нагрузки, и тогда в лучшем случае парализация ног, инвалидность. Это Ворожейкин запомнил. И все три войны летал с такой мыслью: а) драться в небе нужно так, чтобы его ни при каких обстоятельствах не сбили; б) если собьют, то он должен каким-либо чудом посадить самолёт.
Список побед над японцами открыл боевой счёт советского аса. Потом были финны. Потом немцы. Но были и свои. Об этом рассказ впереди.
С февраля 1940 года Ворожейкин служил в ВВС Прибалтийского военного округа на должности военкома эскадрильи 38-го истребительного полка. В этой должности застала его советско-финская война.
Эта война сильно отличалась от того, что они увидели на Халхин-Голе. Здесь предстояло встретиться с финскими «Фоккерами»[87]. Но воздушных боёв так и не случилось. Истребительный полк выполнял другие задания — одиночные самолёты вели разведку, сопровождали бомбардировщиков и сами частенько штурмовали финские позиции и объекты.
Однажды Ворожейкин получил задание сбросить бомбы на железнодорожный узел в районе Лахти. Объект показали на карте, он перенёс его на свою, построил маршрут. Когда прилетел на место, никакого железнодорожного узла в указанной точке не обнаружил. Внизу лежала обычная деревня. Курятся дымки. Что делать? Не бомбить же деревню. Возвращаться? С бомбами? С бомбами садиться нельзя. Решил сбросить груз на лес. Выбрал место погуще и атаковал лес. Наметил точку и в целях тренировки сделал несколько заходов. Сразу заметил, что бомбы рвались как-то странно — слишком мощное пламя охватило тот участок леса, который он выбрал для прицельного бомбометания, а ударная волна настолько сильна, что самолёт резко подбросило вверх, так что он едва удержал его в горизонтальном полёте.
Вернулся на базу, доложил: в заданной точке железнодорожную станцию не обнаружил, разгрузился в лесу.
На следующий день командир полка вызвал в штаб, попросил показать на карте точку лесного бомбометания, и, когда Ворожейкин указал точный квадрат, комполка радостно хлопнул его по плечу:
— Поздравляю, Арсений Васильевич, дорогой мой комиссар! Твои бомбы легли точно на склад боеприпасов финнов!
В марте 1941 года Ворожейкин получил новое назначение — в Закавказский военный округ, на этот раз на чисто командную должность — командиром эскадрильи 342-го истребительного авиационного полка, который базировался под Ереваном. Командирский дебют оказался неудачным.
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Во время операции «Багратион» летом 1944 года наши войска наголову разгромили одну из крупнейших немецких группировок – группу армий «Центр». Для Восьмой гвардейской роты старшего лейтенанта Воронцова атака началась ранним утром 22 июня. Взводы пошли вперёд рядом с цепями штрафников, которых накануне подвели на усиление. Против них стояли части дивизии СС, которая на девяносто процентов была сформирована из власовцев и частей РОНА бригады группенфюрера СС Каминского. В смертельной схватке сошлись с одной стороны гвардейцы и штрафники, а с другой – головорезы, которым отступать было некуда, а сдаваться в плен не имело смысла… Заключительный роман цикла о военной судьбе подольского курсанта Александра Воронцова, его боевых друзей и врагов.
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…
Имя Константина Сергеевича Станиславского (1863–1938), реформатора мирового театра и создателя знаменитой актерской системы, ярко сияет на театральном небосклоне уже больше века. Ему, выходцу из богатого купеческого рода, удалось воплотить в жизнь свою мечту о новом театре вопреки непониманию родственников, сложностям в отношениях с коллегами, превратностям российской истории XX века. Созданный им МХАТ стал главным театром страны, а самого Станиславского еще при жизни объявили безусловным авторитетом, превратив его живую, постоянно развивающуюся систему в набор застывших догм.
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.