Герои и мученики науки - [46]

КРАХ БОЖЕСТВЕННОГО РАЗУМА

Учение Дарвина стало фундаментом всех наук о живой природе: науки о растениях — ботаники, науки о животных — зоологии, науки о человеке — антропологии, науки о развитии зародыша — эмбриологии и целого ряда других. Сколько яростных бурь обрушилось на это учение! Прислужники церкви, конечно, не могли равнодушно пройти мимо открытия Дарвина, дававшего отставку богу. Вместо неизменных, застывших пород животных и растений, выходивших, как готовые стандарты, из рук создателя, великий ученый показал бесконечный процесс творчества самой природы, без всякого вмешательства свыше.

На протяжении миллионов лет медленно, непрерывно изменялись живые существа. В борьбе за существование вымирали древние формы, возникали новые виды животных и растений. Что же оставалось делать богу? Разве только наблюдать, скрестив руки, в роли почетного свидетеля! «Ничего не делающий бог — для нас не бог!» заявил американский священник Ходж. И он был по-своему прав.

В доказательство бытия божия церковники всегда ссылались на гармонию в природе, на совершенство живых существ. Посмотрите, как замечательно разумно устроены животные и растения, говорили они. Как приспособлены плавники рыбы к плаванию, крылья птицы — к полету, ноги оленя — к бегу, зубы льва и тигра — к раздиранию добычи! Как чудесно окрашены яркие лепестки цветов, чтобы привлекать насекомых! С какой предусмотрительностью отложены запасы жира в горбе верблюда, чтобы он не голодал во время переходов по бесплодным пустыням! Как дивно создан северный белый медведь под цвет снега, а зеленая гусеница — под цвет листка! Разве все это не доказывает премудрости создателя? Все целесообразно, все предусмотрено заранее.

Высмеивая «божественную целесообразность» в природе, Энгельс писал: «Кошки были созданы, чтобы пожирать мышей, мыши — чтобы пойти на съедение кошкам, а вся природа — чтобы доказать мудрость творца».

Учение Дарвина осветило новым светом целесообразность в живой природе.

Оказалось, что целесообразные приспособления организмов объясняются не волей творца, а естественным отбором. Запасы жира в горбе у верблюда, белый цвет полярного медведя, зеленая окраска гусеницы не имеют ничего общего с божественными предначертаниями. Верблюды, не имевшие запаса жира в горбе, погибали от голода при длительных переходах в пустыне. Выживали лишь обладатели этого признака, который и закреплялся, передаваясь по наследству. Если полярный медведь белого цвета, то причину и тут надо искать в естественном отборе: выживали в борьбе за существование те медведи, которые были менее заметны для врагов на фоне снежной пелены.

Вместо разумной воли бога — слепой отбор!

Оказалось далее, что вовсе не так уж все целесообразно в природе. Из тысяч зародышей достигают полного развития только некоторые — остальные погибают. К чему эта безумная расточительность? К чему сотни дармоедов-трутней в пчелином улье, когда для производства потомства нужен только один-два? К чему человеческому зародышу жаберные щели, как у рыбы, хвост, как у ящерицы, и волосяной покров по всему телу, как у зверька? Какой в этом смысл? Где тут хваленая «разумная целесообразность»?

Все эти явления, непонятные и бессмысленные для того, кто верит сказкам о божественном разуме, вполне объясняются учением Дарвина. Возьмем, например, жаберные щели, хвост и волосяной покров человеческого зародыша. Все эти признаки — одно из доказательств животного происхождения человека. Зародыш за девять месяцев своей жизни в материнской утробе как бы наспех, скачками повторяет бесконечно длинную историю развития человека от животных предков.

Таким образом, Дарвин доказал полную ненужность бога. Это, конечно, не прошло ему даром. Против английского мыслителя, как три века назад против Коперника, ополчились церковники всех мастей и всех стран. Кампания началась на родине великого ученого. «Естественный отбор абсолютно несовместим со словом божиим, — он бесчестит природу», «Дарвин стремится ограничить славу божию», «По Дарвину, бога нет, а наш Адам — обезьяна. Это скотская философия», хором возглашали епископы. В Англии была утверждена особая академия для борьбы с «ложным учением» Дарвина.

Еще более злобными были нападки французских богословов: «Отец этих бесчестных учений — гордость, мать их — непристойность, их отпрыски — революция. Из ада они приходят и в ад возвращаются, захватив с собой всех тех, кто не стыдится их распространять».

Один из германских богословов прямо называл дарвинистов безбожниками, угрожая им карами небесными и земными: «Их ожидает в будущей жизни то же самое, что ждет в земной жизни всех тех, кто отказался от бога и не повинуется его заветам».

Папа римский, по издавна укоренившемуся обычаю, поспешил возглавить травлю ученого. В послании 1878 года по поводу учения Дарвина папа вскрывал истинный смысл этой травли: «Гордость, отвергнув творца вселенной и провозгласив человека независимым, тем самым заявляет, что человек — сам себе король, сам себе священник, сам себе бог!»

Это было весьма ценное признание. Но такие выводы для церкви были страшнее всего.