Германия в эпоху религиозного раскола. 1555–1648 - [45]

Смежные вопросы об истоках немецкого кальвинизма и кальвинистской конфессионализации в крестьянской и городской среде пока еще не получили разрешения в отдельных исследованиях и лишь фрагментарное — в работах более общего плана (Ф. Пресс, X. Клютинг, X.Шиллинг). Исследования X. Шиллинга могут считаться единственным исключением, поскольку, будучи посвященными отдельным регионам, охватывают более емко феномен кальвинистской конфессионализации, нежели только ее социально-политические или церковно-организационные аспекты. Такова в общих чертах изученность проблемы.

Догматические истоки реформатской церкви в Германии следует искать в богословской доктрине Кальвина. Его учение совпадало в отдельных аспектах с учением Цвингли и нашло определенное созвучие с «филиппизмом». Кальвин жестче Лютера формулировал идею абсолютного божественного суверенитета. Бог выступал отторгающим греховного человека верховным судией. Его следует страшиться, а не доверять Ему. В этом заключалось одно из важнейших расхождений с посылками Лютера. Логичным следствием выступала идея практического силлогизма (sillogismus practicus). Хотя человек и не знает предначертания, но обязан во имя эвентуального спасения следовать заветам, изложенным в Писании, и всецело растворяться в общине верующих. Из этого проистекала более последовательная, чем у Лютера, взаимосвязь Ветхого и Нового Заветов и принцип строжайшей организации церкви. Кальвин был равнодушен к формам государства, но не был безразличен к самим организующим функциям государства. Община для него выступала зародышем церкви, она есть сообщество пытающихся уверовать во спасение, по форме — самоуправляющаяся величина во главе со старейшинами и пресвитерами.

После первой публикации главного произведения Кальвина «Наставления в христианской вере» (1536) и особенно после переезда Кальвина в Женеву, где увидел свет в 1545 г. его Катехизис, наметилось постепенное сближение с ним швейцарских реформаторов во главе с наследником Цвингли Генрихом Буллингером. Догматические расхождения между швейцарцами и Кальвином оказались несущественными для достижения общего единства. В 1549 г. было достигнуто соглашение о фактическом объединении двух конфессий («Consensus Tigurinus»), Но лишь постепенно и с определенными трениями Формула Согласия была воспринята отдельными кантонами (Берн, Цюрих), поскольку существовали отличия от Женевы в обрядовой традиции тамошних реформатских церквей (в числе праздников, в евхаристии и т. д.). Лишь в 1566 г. был найден компромисс, зафиксированный в т. н. «Формуле гельветической конфессии» («Confessio Helvetica Posterior»).

Попытки Кальвина привлечь на свою сторону Меланхтона и объединиться с «филиппистами» оказались безрезультатными, несмотря на посреднические усилия эльзасских реформаторов во главе с Мартином Буцером. «Филиппизм» формально сохранял свой автономный профиль вплоть до подписания Формулы Согласия в 1577 г. Лишь после этого многие из сторонников Меланхтона осмелились открыто перейти в лоно реформатской церкви. В спорных вопросах с лютеранами Кальвин тем не менее занимал несколько более умеренные позиции, чем Цвингли, находясь где-то посредине между Лютером и швейцарцами. Но расхождения были непреодолимыми: в толковании евхаристии Кальвин склонялся к символическому определению таинства, во взгляде на крещение младенцев подчеркивал лишь общее значение таинства как приобщения будущего взрослого к общине верующих, в ветхозаветном смысле отрицая благодатную суть крещения как акта божественной любви, что, в свою очередь, влекло отказ и от экзерцизма. Наконец, в вопросах христологии Кальвин всюду следовал за Цвингли, воспринимая евангельские высказывания в метафорическом смысле.

Для Германии большое и в некоторых местах определяющее значение для распространения кальвинизма имела географическая близость с Нидерландами, рано воспринявшими кальвинистское учение. Однако резервуар, пополнявший ряды реформатов, отнюдь не исчерпывался уроженцами Нидерландов. После католического переворота в Англии, свершившегося с воцарением Марии Тюдор в 1553–1554 гг., немало протестантов-радикалов покинули островное королевство, ища прибежище в том числе и в имперских землях. С другой стороны, с начала французских религиозных войн участились контакты немецких князей с гугенотами, пытавшимися подтолкнуть имперские чины к военному вмешательству в поддержку кальвинистов, а французы-гугеноты, уроженцы западных земель, вполне естественно стремились обрести приют в соседних имперских городах и владениях. В свою очередь, франко-имперское порубежье, в южном своем секторе гранича со швейцарскими кантонами, служило важным каналом проникновения идей Кальвина непосредственно из Швейцарии.

География распространения кальвинизма рисуется двумя крупными направлениями — северо-западным (Нижний Рейн, Вестфалия) и западнорейнским (Пфальц). Во внутренних землях Империи (Саксония, Ангальт-Кётен, Бранденбург, Гессен-Кассель) главными союзниками кальвинистов были «филипписты», однако нигде на момент конфессионального обращения тамошних властителей не было сколько-нибудь влиятельных общин самих реформатов. Первыми попытками узаконить кальвинистское вероисповедание на имперской территории, вероятно, можно считать движение за свободу отправления культа в имперских городах Ахене, Туле и Меце в 1559 г., окончившееся неудачей. Примерно в те же годы много кальвинистских проповедников и симпатизировавших им появляется в лево-бережных владениях пфальцских Виттельсбахов. Среднее течение Рейна постепенно превращается в исходный пункт реформатской диффузии в Империи, но только публичные конфессиональные нововведения в самом Гейдельберге в 1563 г. и переход в кальвинизм курфюрста