Германия в эпоху религиозного раскола. 1555–1648 - [108]
В качестве главного административного органа большинства княжеств оставалась канцелярия во главе с канцлером и штатом советников. Этот орган был связан с двором как часть системы персонального правления князя. Канцлер назначался лично князем, и на его плечи ложилась вся повседневная административная деятельность.
Несомненно, свидетельством роста княжеской власти в XVI в. стало появление «тайных надворных советов», в которых узким кругом особо доверенных лиц решались главные политические вопросы. Впервые подобные учреждения возникли в землях Габсбургов согласно реформе 1559 г., а затем — в наиболее крупных княжествах (Бавария, Саксония, Бранденбург). В начале XVII в. в некоторых землях появился пост председателя тайного совета, «директора» или «президента». Часто, как, например, в Саксонии, эти председатели становились вторыми по значимости фигурами в управлении, своего рода alter ego князей. В то же время во многих случаях согласно придворным уложениям (регламентам придворных штатов) непосредственный глава двора — гофмейстер, или гофмаршал — был и главой всей администрации, т. е. ему в экстренных случаях (отсутствие или смерть князя) подчинялся и канцлер со своим штатом. Конфессиональная эпоха еще не знала решительного разрыва с предшествовавшей позднесредневековой традицией персонального, институционно, еще не четко разграниченного правления.
Еще одним важным учреждением был княжеский суд. В курфюршеских землях уже давно существовала практика non appellando, не позволявшая подданным апеллировать на решения надворного суда к имперским учреждениям. В этом была одна из причин усиления роли судебных инстанций в больших княжествах. В крупных владениях суд развивается к началу XVII в. в многоступенчатую систему с филиалами в провинции. Классическим примером здесь была Саксония с центральным курфюршеским судом в Дрездене и двумя филиалами в Лейпциге и Виттенберге. Кадры комплектовались преимущественно за счет аноблированных выпускников юридических факультетов с весьма высокой профессиональной компетенцией.
Безусловно, в ходе XVI — начале XVII в. наблюдается рост профессионализации судебных кадров, что, впрочем, не означало торжества римского права и рождения современной судебной системы. Напротив, в конфессиональную эпоху зримей предстала немецкая особенность юридической системы: римское право влияло на техническую организацию судопроизводства, на процесс, но не на закон. Руководствовались по-прежнему нормами обычного права, в зависимости от региона — саксонского или швабского. Особенно заметным правовой консерватизм был у лютеранских князей с их ярко выраженным желанием следовать «старой, доброй традиции».
Конфессиональная эпоха, бесспорно, наложила свою печать на облик двора. В целом акцентируется значение духовного окружения князя. Уже давно идущие споры по поводу размеров влияния конкретных лиц на государей (Вильгельма Ламормэна — на Фердинанда II, Адама Концена — на Максимилиана Баварского, Абрахама Скультета — на курфюрста Фридриха V Пфальского или Гоэ фон Гоэннегга — на Иоганна Георга I Саксонского) позволяют констатировать если и не прямую зависимость политики от голоса церкви, то, по крайней мере, глубокую ответственность перед мнением духовных наставников. Двор испытывал мощную религиозную унификацию. Характерный пример являла резиденция Габсбургов: чтобы приобрести более или менее престижную придворную должность в Вене или Праге, требовалась конвертация в католицизм. Искусственное сохранение на высших постах иноверцев осуществлялось, как правило, лишь исключительной протекцией князя, зачастую — с молчаливого неодобрения большинства придворных, принадлежавших к территориальной конфессии. Иллюзорно значимые позиции иноконфессиональных меньшинств при дворе исчезали почти мгновенно вместе с переменой правления, влекшей прекращение старой протекции. Пример Дрездена времен Христиана I (1586–1591) был одним из ярких: вслед за смертью этого друга кальвинистов на троне рушились карьеры всех его реформатских выдвиженцев. Конфессиональный ригоризм был ясно выражен функционировании придворных штатов. В надворных уложениях в первую очередь фиксировались требования к придворным придерживаться одной веры с князем. Все чины — от гофмаршала и до пажей — обязаны были давать присягу на верность конфессии своего государя и защищать интересы церкви, что считалось равноценным защите княжеского достоинства.
В смысле социальных перемен мы видим на примерах самых крупных княжеских дворов (Вена, Мюнхен, Дрезден, Штуттгарт, Берлин) заметное вытеснение бюргерского элемента с командных должностей. Шел процесс своеобразного «одворянивания» придворных обществ. Столетие, насыщенное гуманистической аурой, учеными традициями, привнесенными академической элитой города, ушло в прошлое. Дворянство уверенно лидировала на всех этажах придворной администрации. Но приток его ко двору следовал в русле определенных нормативов.
