Геринг, брат Геринга. Незамеченная история праведника - [46]
Альберт продолжал:
Я собирал всевозможные документы, свидетельствующие о необходимости дальнейшего производства этих товаров, прежде всего на экспорт, чтобы получать иностранную валюту, на которую чехи могли бы покупать продовольствие… Однажды поступило распоряжение Экономической группы (по транспортным средствам), где говорилось, что необходимо немедленно прекратить дальнейшее производство автомобилей. Я сразу вмешался и дошел до самого верха, до Нейрата, тогдашнего рейхспротектора. Я сказал ему, что невозможно остановить экспорт автомобилей в Венгрию и Румынию, и он согласился, так что производство машин продолжалось.[145]
Альберт оттягивал ресурсы не только на производство автомобилей: “Однажды болгарский царь Борис, сам квалифицированный железнодорожный инженер, попросил меня прислать в Болгарию шесть локомотивов, и мне удалось достать их для него, чем он был очень доволен. Но, в самом деле, вы же не скажете, что бедная страна Болгария продолжала участвовать в войне из-за такой вещи, как подаренные шесть локомотивов”.[146] Достаточно сказать, что усилия Альберта отвлекали ресурсы для невоенного производства, тем самым ограничивая потенциальные поставки боеприпасов немецкой армии, а не способствуя ей, как хотел показать младший лейтенант Джексон.
После того как Альберт снял с себя подозрения в Нюрнберге, он был экстрадирован в Чехословакию, чтобы предстать перед новым обвинением в военных преступлениях, и его роль в руководстве “Шкоды” опять оказалась в центре внимания. Но теперь на помощь пришли его бывшие коллеги. Йозеф Модрый, бывший заместитель коммерческого директора, свидетельствовал на судебном процессе, организованном послевоенным чехословацким правительством: “Геринг был по-настоящему хорошим человеком, который также принес экономическую пользу нашему предприятию. Дело обстояло так: по решению чешского руководства “Шкоды”, принятому перед войной, целью было максимально ограничить поставки вооружения в Германию и сориентировать экспорт на юго-восток и Россию, и Геринг поддержал эту политику как директор по экспорту. Таким образом, он косвенно поддержал военные усилия союзников”.[147]
С 1940 по 1945 год Альберт оставался занятым человеком. Вдобавок к организации промышленности и автомобилестроению он принял участие в финансовых и внешнеторговых предприятиях. В 1940 году Альберт вступил в должность уполномоченного представителя по отделениям Anglo-Prager Creditbank в Бухаресте, Белграде и Софии. Хотя наверняка это место увеличило его и без того немаленькие доходы, Альберт использовал его как еще одну возможность для защиты чешских интересов за счет нацистского режима.
Вскоре после того, как вермахт вторгся в Прагу, Альберту удалось сорвать попытку поглощения, предпринятую консорциумом крупнейших немецких банков под контролем нацистов. В подробном, на двенадцать пунктов, письме рейхспротектору Нейрату он доказывал, что такой шаг повредит всем заинтересованным сторонам. Он отмечал, что это поглощение повлечет за собой проведение избыточных и дорогостоящих операций, которые будут мешать уже отлаженной и прибыльной работе чешских банкиров.[148] Поскольку было задействовано страшное слово “неэффективность”, начальству пришлось прислушаться. И оно прислушивалось еще как минимум год, пока не поступило новое предложение, и на этот раз даже Альберт не смог помешать тотальному поглощению банка.
Альберт также имел связи с транснациональной импортной компанией “Омнипол”. Она была по существу бартерной конторой, действовавшей от имени “Шкоды” и обеспечивавшей платежи конвертируемым товаром от компаний, базирующихся в странах с неподходящей валютой. Эти товары привозили в Чехословакию и обращали в наличность. Оперируя прежде всего в экономически нестабильных балканских странах, Альберт регулярно использовал эту схему с “Омниполом”, однако после октября 1941-го роли поменялись.
В 1941 году поставленный нацистами директор, герр Фебанц, получил контроль над “Омниполом” наравне с его тогдашним чешским директором Франтишеком Зрно. Фебанц немедленно повел себя как новая метла, заменив сорок чешских управляющих на сорок немецких. 25 сентября 1940 года Йозеф Модрый, заместитель коммерческого директора “Шкоды”, написал отчет с критикой методов Фебанца. “Фебанц, должно быть, чувствовал, что основой для отчета стала информация, которую дали Модрому мы, чешские директора, – позже свидетельствовал Франтишек Зрно. – Наверное, он и донес на нас в гестапо – на меня, Альфонса Плера, Йозефа Шварца, Ярослава Ванека и Франтишека Доленского, которые все были директорами “Омнипола”.[149]
В то время Фебанц планировал набить собственные карманы, и ему было нужно избавиться от оппонентов, а именно чехов, которые могли обратить внимание на его действия. Поэтому против пяти чешских директоров он состряпал обвинение в шпионаже. Обвинение подкреплялось коллекцией фотографий, сделанных на торговой выставке в Праге, где, по всей видимости, обвиненные вступали в сговор с британским военным, генералом Спирсом, и евреем-эмигрантом из Германии, неким Кальманом. Всех быстро арестовало СС, несмотря на то что снимки были сделаны еще до войны, в 1938 году. Обвиненные в измене директора сидели в пражской тюрьме и ожидали неизбежной казни, пока Альберт не вернулся в Прагу из Бухареста и не пообещал Йозефу Модрому вмешаться.
