Геринг, брат Геринга. Незамеченная история праведника - [45]

“На завод пришел человек – я не знаю, как это называлось по-немецки, – что-то типа генерала СС. Пришел весь в черном, со знаками отличия. Он, ни слова не сказав, прошел мимо отца и без стука открыл дверь в кабинет Альберта Геринга”, – Жоржи описывает мизансцену. Грубое вторжение было встречено горячим возмущением, и генерала попросили выйти вон. Альберт затем открыл дверь и пригласил Карела, чеха, в свой кабинет, чтобы вместе просмотреть фотоальбомы. Этот импровизированныый сеанс совместного досуга продлился около получаса, пока Альберт наконец не сказал Карелу: “Хорошо, герр Собота, большое спасибо. Теперь передайте господину в приемной, что он может войти”. “Мой отец встает и видит, что генерал все еще сидит там, весь покрасневший… После этого по “Шкоде” пошла гулять шутка, что им впервые довелось увидеть красного нациста!” – Жоржи, смеясь во весь голос, едва в состоянии закончить рассказ. Потом он говорит: “Из этого было видно, что к нему относились определенным образом, его ценили”.

Это был не единственный раз, когда Карелу пришлось наблюдать дерзкие выходки Альберта. “Да, я помню еще одно… одно очень тонкое оскорбление. Потому что в то время, встречаясь с [нацистским офицером], если вы забывали задрать руку, то смотря по ситуации вас могли и арестовать, – объясняет Жоржи. – Дело было с полковником или кем-то таким. Как правило, они [сначала] говорили с моим отцом и [потом] встречались с Альбертом. А мой отец заходил вместе с ними и представлял: “Герр такой-то и такой-то, обер что-то”. В общем, полковник щелкнул каблуками и [сказал]: “Хайль Гитлер!” А Альберт, – мой отец рассказывал, – [только и сказал]: “Добрый день, герр полковник, как поживаете?” – и руку даже не приподнял!” С такими анекдотами, циркулирующими на заводе, у Альберта стало появляться что-то вроде группы поклонников среди сотрудников. Он стал для них их Алым Первоцветом.

* * *

К 1940 году Альберт нашел свою нишу в жизни, и что это была за комфортная ниша! Каждый вечер он заканчивал в объятиях чешской королевы красоты. Не нуждаясь в ограничении себя пайковой нормой военного времени, он предавался экстравагантным излишествам, доступным только нацистской верхушке: шампанское рекой, прокуренные подвальчики кабаре, вместо грубого Eichelkaffee (напитка из желудей), предназначенного для масс, – настоящий кофе. Он был бельмом на глазу нацистского руководства “Шкоды” и героем в глазах чешских коллег. Он был в своей стихии, он катился по жизни со стилем – в буквальном смысле. Если он не разъезжал по Восточной Европе в роскошном кабриолете, выделенном филиалом “Шкоды” в Млада-Болеславе, то сидел за рулем другого своего шикарного авто – Steyr-Daimler-Puch.

Последний получил свое громоздкое тройное имя благодаря состоявшемуся в 1934 году слиянию трех ведущих австрийских автопроизводителей: Steyr-Werke AG, Austro-Daimler и Puch-Werke. Как и большинство крупнейших фирм австрийской промышленности, в 1938 году, после аншлюса, эта компания была включена в Reichswerke Hermann Göring AG. Учитывая, что “Шкоду” постигла та же судьба примерно год спустя, Steyr-Daimler-Puch и “Шкода” под крылом промышленной империи Германа стали фирмами-родственницами. По деловому соглашению между этими ответвлениями концерна представление интересов Steyr-Daimler-Puch на Балканах взяло на себя экспортное подразделение “Шкоды”, находившееся, как мы знаем, под началом Альберта. Одним из плюсов его новой позиции и стал автомобиль марки Steyr-Daimler-Puch.

На этом авто Альберт колесил по Балканам, а также по Италии и Турции – с правительствами этих стран он заключал контракты на поставку того, что позже в Нюрнберге сам называл “товарами мирного времени”. Согласно определению Альберта, к товарам мирного времени относились локомотивы, краны, дизельные двигатели, различные станки, включая станки для переработки табака. Напрашивается вопрос: насколько мирными были эти товары мирного времени? Занимался Альберт исключительно этими товарами, или он обслуживал и поставки вооружений? Не был ли Альберт военным преступником, обеспечивая производство товаров, которые служили для продолжения войны? Именно эти вопросы имел в виду младший лейтенант Джексон, когда допрашивал Альберта в Нюрнберге.

Джексон просто не мог обойти проблематичность термина “товары мирного времени”. Альберт, в конце концов, не только был младшим братом человека, ответственным за Четырехлетний план, но и работал на фирму, которая играла принципиальную роль в осуществлении этого плана. Однако во время допроса Альберт стоял на своем. Обмен ударами между обвинителем и обвиняемым происходил в душной комнате для допросов в Нюрнберге. Признав, что “Шкода” производила артиллерию, Альберт горячо отрицал какую-либо причастность к работе данного подразделения и защищал свою роль как поставщика всего мирного и безопасного. Он возражал:

Нет, нет, так быть не могло, потому что у меня не было ничего общего со всем этим. Я отвечал за экспорт товаров мирного времени, и моей задачей было не допустить, чтобы “Шкода” потеряла рынок в послевоенное время. Действительно, на заводах производилась артиллерия, однако я не имел к этому никакого отношения. Это также видно из того, что в те страны, за которые я отвечал, экспортировалось вооружение… Как бы то ни было, вопросы решались между Прагой [руководством “Шкоды”] и Берлином, и моя роль заключалась только в том, чтобы получать платежи.