Герцогиня и султан - [86]

– О, это было так ужасно! – Жанна смахнула несуществующую слезу и принялась живописать свое пребывание на Востоке. – Когда пираты продали нас, меня за бешеные деньги купил очень влиятельный шейх. Он запер меня в своем дворце, а их у него несколько, и каждый день приходил с требованием отдаться ему. Он завалил меня подарками, варварскими, но безумно дорогими. И даже подарил белого верблюда! Но я сказала ему…

Жанна аккуратно отложила шитье, стиснула ладони и подняла очи к небу.

– Я сказала: «Шейх! Вы можете сделать со мной что угодно! Вы можете взять мое тело силой, вы можете отдать меня на растерзание вашим собакам-людоедам, но мою любовь вы не получите!»

Жанна разжала ладони, вернула глаза в прежнее положение и взяла полотно.

– Шейх, как всякий дикарь, бесновался, словно дьявол. Каждый раз я думала, что не доживу до утра. Сколько подушек и ковров он изрубил своей саблей в моих покоях – просто ужас! Но я решила твердо – умру, а не сдамся!

Жанна сделала значительную паузу, поменяла нитку в игле и снова принялась врать напропалую, перемежая ложь крупицами правды.

– Но самое страшное было не это. У шейха имелся целый гарем жен, где заправляла его любимая жена, толстая, как стельная корова. Она взревновала шейха ко мне страшной ревностью и решила убить меня, чтобы вернуть любовь господина.

– И ей это удалось? – воскликнул в волнении генуэзец.

Жанна смерила его удивленно-холодным взглядом:

– Как видите, нет. Если бы ей это удалось, я бы с вами сейчас не беседовала. Но она напитала ядом халву. Я, к счастью, съела небольшой кусочек, поэтому меня спасли. А шейх затравил свою бывшую любимицу собаками. Но долгое время я была на грани жизни и смерти. Вот тогда-то я и начала вышивать этот образ. А потом случилось ужасное… Враг шейха с войском напал на его дворец, убил шейха, а меня с камеристкой похитил и увез к себе. Мы бежали. Нас ловили и чуть было не поймали. Но тут нам встретился пират, ну прямо Абдул Маумен.[18]

Мой отец в свое время спас ему жизнь, и он узнал меня. Мы покинули Триполи на его корабле, но люди, убившие шейха, преследовали нас. Они догнали наш корабль, и было жуткое сражение. Но пират сумел спасти нас и увез на небольшой лодке. На ней мы попали на Кипр, и тут пират нас покинул, а я пытаюсь найти защиту у ордена иоаннитов. Смерть теперь ходит за мной по пятам, мусульмане поклялись убить и меня, и мою камеристку. И что будет дальше, я даже думать боюсь.

– Пока я рядом, вам нечего бояться! – воскликнул генуэзец.

– Спасибо! – склонила голову Жанна. – Возможно, ваше общество поможет мне не чувствовать того ужаса, что сжимает мое сердце, когда я одна.

Лицо у генуэзца стало таким, словно он готов был круглосуточно и безвозмездно предоставлять свое общество прекрасной даме.

Жанна, чопорно вышивая полотно, веселилась. События на Кипре, давно заслонили от нее все перипетии их бегства из Триполи, и Жанна уже совсем не боялась людей загадочного противника шейха. Кому они теперь нужны, чтобы искать двух сбежавших девиц по всем островам Средиземноморья? А вот попугать кавалера приятно. Все-таки развлечение.

Жанна и Жаккетта откровенно дурили генуэзцу голову.

После душераздирающего рассказа о сказочном спасении из мусульманского плена, Жанна сделала несколько стежков и, трагически вздыхая, удалилась.

Генуэзец поймал выспавшуюся Жаккетту.

– Ну что, детка, ты начала знакомить госпожу с моими достоинствами?

– За такую мелочь? – холодно сказала Жаккетта. Генуэзец прибавил еще несколько монет и спросил:

– А твоя госпожа, наверное, очень строгого нрава?

– Совсем не строгого! – фыркнула Жаккетта.

– Я имею в виду по отношению к кавалерам?

– И к кавалерам тоже! – утвердительно кивнула Жаккетта.

Генуэзец очень удивился.

– Уж не хочешь ли ты сказать… – начал он.

– Не хочу! – отрезала Жаккетта.

– То есть у нее были мужчины, ну, как бы сказать…

– – – Да по пять любовников зараз! – решила не мелочиться Жаккетта. – Быть не может! – воскликнул ошарашенный генуэзец.

– Вы, господин, ей-богу, какой-то странный! – презрительно смерила его взглядом Жаккетта. – Да у нас, при дворе, ежели знатная дама меньше имеет, то со стыда сгорит. И мужу позор какой: жена, значит, уродливая или больная. А госпожа Жанна, слава Господу, дама не хуже прочих. Только ее супруг, покойный герцог, из замка шасть на охоту – так кавалеры не успевают в окошки залазить… Госпожа Жанна даже пеняла герцогу, что, мол, охотится он быстро. Тогда он в дальние леса ездить стал.

Вывалив на растерявшегося генуэзца эти сведения, Жаккетта, довольная собой, вернулась в каюту.

День был неправдоподобно длинным, но все-таки близилась ночь.

Жаккетта думала, что хоть за время путешествия на галере выспится на всю жизнь. Делать нечего, а ход тяжелого, широкого судна прямо располагает к приятному, крепкому сну.

Но ранним утром следующего дня Жанна разбудила ее, как только рассвело. Жаккетте не хотелось просыпаться, но Жанна была неумолима.

– Вставай! Быстро вставай!

И голос у нее был прямо как в день турнира в замке Монпеза.

Жаккетта встала, натянула платье.

– Одень меня и причеши! – потребовала Жанна. – И как можно лучше!