Герцогиня - [12]

Увы — фиаско. Не смог. Не так, как вы подумали, а по-военному.

Дочери Микулы в отца пошли.

«Ухватила тут Добрыню за желты кудри,

Сдернула Добрынюшку с коня долой,

А спустила тут Добрыню во глубок мешок,

А во тот мешок да тут во кожаный».

Там бы он и помер. Но конь у Настасьи заговорил. От перегруза: двух богатырей таскать тяжело. У моей тачки рессоры в подобных ситуациях тоже скрипят.

Глянула Настасьюшка, спросила вежливо:

«Возьмешь ли, Добрыня, во замужество?

Я спущу тебя, Добрюнюшку, во живности.

Сделай со мной заповедь великую,

А не сделаешь ты заповеди да великие,

На ладонь кладу, другой сверху прижму,

Сделаю тебя да в овсяный блин!»

Ух как не хочется святорусскому богатырю снова…! Но деваться некуда. Добрыня кивает, соглашается. Сщас как с Маринкой: под ракитов куст да за востру сабельку. И — порубить кусочно… Увы. Облом.

Бог с ней, с "заповедью великой". С Маринкой вон тоже сговаривался. Но эта-то… в любой миг прихлопнет. "В овсяный блин". И пришлось славному богатырю, защитнику Земли Русской, истребителю "летающего супер-водопроводчика" идти замуж. В смысле — наоборот.

"Приняли они да по злату венцу.

Тут за три дня было пированьице".

Но ориентацию Добрыни Маринкина история сбила напрочь. На женщин — идиосинкразия. И поехал он в загранкомандировку. "Далеко в Орду, на двенадцать лет".

Однако инстинкт самца-собственника не выветрился. Как пришло время свадьбы объявленной вдовою Настасьи с Алёшой Поповичем — враз заявился.

В своём фирменном стиле:

"Идет как он да на княженецкий двор,

Не спрашивал у ворот да приворотников,

У дверей не спрашивал придверников,

Да всех взашей прочь отталкивал".

Впрочем, Настасья Микулишна вполне понимает болезненное самолюбие мужа и успокаивает его не кулаком, а показной скромностью да уместным словом:

"У нас волос долог да ум короток,

Нас куда ведут, да мы туда идем,

Нас куда везут, да мы туда едем".

Вывод: для женщин, пытающихся защититься от хама на "Святой Руси" — четвертование. Как особо опасному гос. преступнику. Потомство только от тех, у кого "волос долог да ум короток".

Понятно, что былина — не товарно-транспортная накладная, достоверность — не гарантирует. Но этика, оценки: Добрыня — молодец, баба, превозмогшая наглого казённого хама — ведьма, такую порубать на куски — правильно, воспроизводится тысячу лет.

Неотъемлемая часть русского национального характера? Мечта "патриота"?

Глава 503

Перебирая былины в XXI веке, я был твёрдо уверен, что всё это — "преданья старины глубокой".

Да, "Огненный Змей" дожил в русских сказках до XIX века. Но теперь-то…! "Когда космические корабли бороздят просторы бескрайнего космоса…", а миллионы людей не вылезают из своих гаджетов… Примитивной древней выдумке, восходящей к богу Ящеру и ему подобным, просто нет места в культурно-информационной среде начала третьего тысячелетия!

Отнюдь. Место — есть. В сексуальных женских фантазиях.

"Катя: Мне хотелось бы переспать с мужчиной-ящерицей с красивой пятнистой чешуей, длинным шипастым хвостом и раздвоенным языком… ящер был инопланетянином и занимался любовью с героиней".

Планета — изведана, небо — истоптано. И Ящер из Волхова превращается в "Огненного Змея" из космоса.

Например: Нигматулина Г.А., "Цветок змеиного дома".

Героиню похищает змей-космонавт. Для размножения.

У этих змеев проблема: много-много миллионов лет у них не рождаются змейки. В ихнем космо-имперско-клановом обществе. Для обеспечения воспроизводства змее-люди воруют самок разных видов по Галактике. Наложницы гарантированно мрут после рождения второго ребёнка ввиду ядовитости змеелюдской семенной жидкости.

И тут наша. Которая, конечно, мучается, бедняжка, от своего предназначения. Подневольно рожать монстров чужому ящеру. Но быстро адаптируется. Физиологически — к зверскому сексу, психологически — к роли детородной машины.

"Склонившееся надо мной существо было огромным! И, судя по строению тела, мужского пола.

Узкое, клиновидное лицо с чуть выпирающей челюстью, покрытое на скулах блестящей чешуей. Немигающие холодные, как у рептилий, огромные желто-зеленые глаза, прочерченные вертикальным зрачком, чуть светящиеся в темноте как у кошки. Слегка приплюснутый маленький нос. Широкий лягушачий рот с острыми клыками над верхней и нижней губой… Гигантский обнаженный торс и широченные плечи существа бугрились ненормально накаченными мышцами…

Дальше туловище переходило в змеиный черно-зеленый хвост! И этот хвост терялся в темноте, не позволяя определить настоящего размера нелюдя…

…на мне разорвали маечку, пройдясь хозяйской рукой по обнаженной груди, совершенно не обращая внимания на мое возмущенное сопротивление… сильнее намотали на кулак волосы и тряхнули так, что клацнули зубы… На глазах выступили слезы бессилия…

…меня начали ощупывать и осматривать, как на приеме у врача… Помял бедра, раздвинул ягодицы…

Резко уложил на землю и грубо ввел во влагалище здоровенный холодный палец, при этом умудрившись не оцарапать когтем мягкие стенки. Снова очень-очень довольное шипение и прищелкивание. Опять помяли грудь…"

Это — "первое свидание".

"Пpедставить стpашно

мне тепеpь,

Что я не ту откpыл

бы двеpь,