Герцог всея Курляндии - [22]

Совсем другая история – это сборы наследника герцога для долговременной поездки. Я просто по своему положению не мог обойтись отрядом мальчишек. И если полагающаяся мне охрана проблем не доставила (как и все военные, они умели быстро собираться и четко исполнять распоряжения), то со штатом слуг получилась сплошная морока. Развести столько бесполезной суеты на пустом месте – это нужно уметь.

Естественно, я постарался отбрыкаться хотя бы от некоторых слуг. Ну ладно, нужен тот, кто будет готовить, стирать и убираться. Это я хоть как-то могу понять. (Тем более что постоянно заниматься этим я не любил еще в прошлой жизни, даже несмотря на кучу техники, облегчающей процесс.) Но зачем мне всякие одевальщики и подавальщики? Штаны я сам могу на себя натянуть. И обслуживать себя за столом способен самостоятельно.

И я еще мечтал избавиться от шпионов? Наивный. Мог бы и сообразить, что наследник герцога должен иметь соответствующее сопровождение. Туда даже портной с парикмахером обязаны входить, не говоря уж об обычном обслуживающем персонале. А теперь добавьте к этому бардаку десяток моих учителей, которым тоже слуги нужны. И одного Гюйгенса, который хуже их всех, вместе взятых.

Правда, ученый (в отличие от многих из моих сопровождающих) был только рад покинуть шумный двор, где его постоянно отрывали от дел (особенно дамы). Но вы представьте, сколько всяких вещей пришлось везти вместе с Гюйгенсом! Все его инструменты, наработки, готовые изделия, книги и множество мелочей. Где-то через неделю сборов я уже готов был сдаться, сказать, что никуда мы не едем и остаться в замке. Однако природная упертость не давала этого сделать. Ну и, конечно, было у меня такое подозрение, что это очередная проверка от Якоба.

Провожали меня, как в последний путь. Куча пафосных речей, напутствий и пожеланий. Я уже и не чаял вырваться из замка. Хотелось сорваться с места и побыстрее отправиться к самостоятельной жизни, но обоз тащился медленно и печально. Я, как всегда, разделил ребят на четыре пятерки и поочередно примыкал то к одной, то к другой. Дорога для наследника герцога охранялась так, что здесь вполне могла стать реальностью легенда о том, что безбоязненно может пройти невинная девушка с мешком золота, но мне просто было интересно.

В своей прошлой жизни я побывал в Прибалтике всего лишь раз, в 1991 году, прямо перед развалом Союза. Красивый город Вильнюс, поразивший мое воображение костел Святой Анны, и старый город, где я чуть не заблудился… Туристическая поездка нашего класса закончилась вовремя – незадолго до появления танков и волнений.

Ну, Митава сейчас точно Латвии принадлежит. А Гробин? Путаюсь я в границах этих мелких государств. Да и не интересовался никогда их историей. Так, знаю поверхностно. Да и несущественно это в XVII веке. Здесь совсем другие границы и другие люди.

Я ехал по стране, и в очередной раз ужасался ее разорению. А ведь Гробин, где обосновался Якоб, был гораздо ближе к польской границе, чем к шведской. Хотя… учитывая здешние расстояния… для хорошего войска это не проблема. А уж воевать шведы умели, нужно отдать им должное. У них, как и у поляков, тоже был шанс стать империей. И даже почти получилось это сделать. Но шведы сделали распространенную ошибку – пошли завоевывать себе жизненное пространство на восток. И в конечном итоге потеряли свое место в числе значимых мировых держав.

Однако все это – дело далекого будущего. А мне нужно было заниматься делами сегодняшними. Если ничего не делать, Курляндия так и станет российской губернией. Причем достанется русским уже разоренной неумелым управлением. Без денег, людей, кораблей и возможностей. Печальная картина, на самом деле.

Деревушка Каркле, которую я выбрал для своего пребывания, имела несколько плюсов. Во-первых, стояла на холме, откуда открывался прекрасный вид на небольшую речку. Укрепить ее и проследить, чтобы здесь не шастали чужие – не так уж сложно. Во-вторых, здесь находилась кузня, а мастера славились качественной продукцией. Они отливали из курземского железа пушки и якоря, ковали скобы, гвозди, подковы и прочие металлические изделия, включая огнестрельное и холодное оружие.

В-третьих, здания мастерских стояли в отдалении от самой деревни. И после шведского разграбления там имелись пустые помещения. Особенно меня привлекли рассказы о каменном сооружении, где раньше возились с порохом, и большой конюшне, из которой увели всех лошадей. Первое я планировал отдать Глауберу, а второе (после переделки) Гюйгенсу. Не знаю, правда, как он отнесется к этой идее.

К моему удивлению, ученый воспринял предложение адекватно. Ему было абсолютно все равно, кто там располагался раньше. Главное, помещение было большим, надежным и сухим. А то, что с ним нужно поработать – это даже к лучшему. Гюйгенс привык организовывать пространство вокруг себя так, как ему нравится. А здесь и оглядываться ни на кого не нужно. Единственное, что его не устраивало – внутри было слишком мало света. Но на первых порах эту проблему можно будет решить с помощью свечей и факелов, а потом в стенах сделают окна.