Герцог - [128]

Уилл был один в «кадиллаке». Громадный автомобиль медленно въезжал по склону, царапая днищем о камни и подминая рослую траву и ветки кустарника. Уилл мастерски водил машину. Невелик ростом, но не робкого десятка, не запаникует и уж точно не будет переживать из-за нескольких царапин на своем темно-фиолетовом красавце «кадиллаке». На ровном месте, под вязом, машина стала, шумя мотором. Сзади двумя драконьими клыками пыхнул выхлопной газ, и Уилл вышел, лицо у него было опавшее. Он окинул взглядом дом, навстречу спешил Мозес. Что чувствует Уилл? — гадал Мозес. Наверно, потрясен. Что тут еще можно чувствовать?

— Уилл? Здравствуй. — Он обнял брата.

— Здравствуй, Мозес. Как твое самочувствие? — Пусть Уилл сколько угодно изображает сдержанность: свои истинные чувства он от брата не скроет.

— Я только что побрился. Я всегда после бритья белый, а чувствую себя хорошо. Честно.

— Ты похудел. Фунтов десять потерял после Чикаго. Это порядочно, — сказал Уилл. — Как ребро?

— Совсем не беспокоит.

— А голова?

— Отлично. Я же отдыхал. Где Мюриэл? Я думал, она с тобой едет.

— Она полетела самолетом. Встречу ее в Бостоне.

Уилл научился сдержанно проявлять себя. Не зря он — Герцог, ему было с чем бороться в себе. Мозес припоминал время, когда Уилл тоже бывал несдержан, горяч, вспыльчив, гневлив, бросал вещи наземь. Стоп, а что, кстати, он тогда швырнул на пол? Щетку! Конечно! Широкую, еще из России щетку. Уилл так шваркнул ее об пол, что отлетела фанерная спинка, обнажив стежки вековой вощеной нити, а может, это были жилы. Но это когда было! Ни много ни мало тридцать пять лет назад. Во что же он выродился, гнев Уилла Герцога, моего дорогого брата? В известную выдержку и ровный юмор — дань приличиям и (очень может быть) угодливости. Наружные взрывы ушли внутрь, и, где прежде было светло, мало-помалу стемнело. Не имеет значения. Один вид Уилла вызвал у Мозеса прилив любви к нему. Уилл выглядел усталым и помятым: столько времени добираться — сейчас нужно поесть, отдохнуть. Он ведь пустился в дальнюю дорогу потому, что беспокоился за него, Мозеса. Очень внимательно с его стороны, что не взял Мюриэл.

— Как ехал, Уилл? Проголодался? Открыть банку тунца?

— Это по тебе не скажешь, что ты ел. А я перекусил в дороге.

— Тогда посиди немного. — Он повел его к складным стульям. — Тут было прелестно, когда я еще занимался участком.

— Значит, вот этот дом? Спасибо, сидеть не хочу. Лучше похожу. Давай посмотрим дом.

— Да, вот этот знаменитый дом, счастливая обитель, — сказал Мозес и добавил: — Вообще говоря, я таки был тут счастлив. Не хочу быть неблагодарным.

— Построено вроде бы неплохо.

— Ужасно, со строительной точки зрения. Ты только представь, во что это обошлось бы сегодня. Фундамент вполне выдержит Эмпайр-стейт-билдинг. Я тебе еще покажу каштановые балки, тесанные вручную. Срубовое крепление. Ни единой скобы.

— Наверно, непросто его протопить.

— Да нет, в доме электроплинтусы.

— Хотел бы я продавать тебе электричество. Разбогател бы… А место красивое, ничего не скажешь. Замечательные у тебя деревья. Сколько у тебя всего акров?

— Сорок, но вокруг брошенные фермы. Ни одного соседа в радиусе двух миль.

— Так… Тебя это устраивает?

— Да — в смысле уединения.

— Какие у тебя налоги?

— Один восемьдесят шесть или около. Выше одного девяноста не было.

— А по закладной?

— Там малый капитал. Платежей и процентов набегает двести пятьдесят в год.

— Очень хорошо, — одобрительно сказал Уилл. — Но скажи мне такую вещь, сколько ты сюда вложил, Мозес?

— Я не подсчитывал. Наверно, тысяч двадцать. Больше половины ушло на переделки.

Уилл кивнул. Скрестив руки, он смерил строение косым взглядом, чуть отвернув в сторону лицо, — эта манера у него тоже наследственная. Только глаза у него невозмутимо проницательные, а не задумчивые. Мозес, впрочем, без малейшего труда прочел его мысли.

Для себя он выразил их на идише. Ин дрерд ойфн дек — незнамо где. У черта на рогах.

— Само по себе очень симпатичное владение. Вдобавок может оказаться весьма разумным помещением капитала. Местоположение, правда, несколько экзотическое. Людевилля нет на карте.

— На карте автозаправок его нет, — признал Мозес. — Но штат Массачусетс в курсе, где это находится.

Оба слабо улыбнулись, каждый глядя в свою сторону.

— Давай зайдем в дом, — сказал Уилл.

Мозес начал обход с кухни. — Надо будет проветрить.

— Да, затхлый воздух. Но очень мило. Штукатурка в превосходном состоянии.

— Нужно завести кота от полевок. Они тут зимуют. Пусть, но они все грызут. Даже книжные переплеты. Похоже, они любят клей. И еще воск. Парафин. Свечи. Словом, в этом роде.

Уилл был с ним сама любезность. Он не тыкал его носом в суть дела, что не преминул бы сделать Шура. Уилл человек обходительный, как Хелен. А Шура сказал бы напрямик: «Как же ты, балбес, вбухал столько деньжищ в сараюгу?» По-другому Шура не умеет. Все равно Мозес любил их всех.

— Как тут с водой? — спросил Уилл.

— Самотеком, из родника. Еще есть два старых колодца. Один загубили керосином. Оставили дырявую канистру, керосин и впитался. Да ничего страшного. Воды тут — залейся. Отличная выгребная яма. Человек двадцать обслужит. И не надо сажать апельсиновые деревья.