Герберт Уэллс - [25]

Той осенью он начал делать наброски к «Острову доктора Моро» (The Island of Dr. Moreau), а также написал роман «Чудесное посещение» (The Wonderful Visit). Сельский викарий подстрелил существо, которое принял за большую птицу, — а оно оказалось ангелом. Викарий считал, что ангелы существуют только в мире грез, в Стране Прекрасных Сновидений, а ангел, как выясняется, думал так же: в мире, где он живет, ангелы-художники придумывают «людей, и коров, и орлов, и тысячи невозможных существ». Викарий и ангел приходят к выводу о множественности обитаемых миров — «они существуют бок о бок, и каждый для другого — только смутный сон», — и о том, что ангел каким-то образом провалился из своего мира в соседний. Встречается утверждение, что Уэллс предвосхитил специальную интерпретацию квантовой механики, получившую название множественности миров. Но этот роман Уэллса уж никак не о физике и не множественных мирах (хотя проблема его интересовала и он к ней будет возвращаться).

Крыло ранено, улететь ангел не может, и викарий приводит его в деревню. Но никто не верит в существование ангелов. Несчастного одевают в человеческую одежду и пытаются принудить вести себя по-человечески, то есть быть таким же эгоистичным, злобным и нетерпимым, как люди, а местный врач, чтобы сделать из ангела человека, предлагает отпилить ему крылья. Супруги Маккензи полагают, что в лице этого врача, являющегося наброском к Моро, автор «критикует позитивистскую науку и дарвинистский подход», но, на наш взгляд, это притянуто за уши. Метафора — художник, которому пошлые обыватели хотят отрезать крылья, — достаточно проста: «Все необычное безнравственно, равно как необычный образ мысли есть безумие».

В сердце старого викария появление ангела пробудило веру в красоту и в чудо, и все же он идет на поводу у человеческих правил и обещает возмущенным прихожанам поскорей отослать ангела прочь, чтобы он не будоражил народ своей необычностью. Тем временем ангел поневоле усваивает людские черты и среди них главную: агрессивность — когда он сталкивается с грубым злодеем-эксплуататором, то в гневе избивает его. «Поистине этот мир не для ангела! — сказал Ангел. — Это мир Войны, мир Боли, мир Смерти. Здесь на тебя находит гнев. Я, не знавший ни боли, ни гнева, стою здесь с кровью на руках. Я пал. Прийти в этот мир — значит пасть. Здесь ты должен испытывать голод и жажду, должен терзаться тысячью желаний. Здесь ты должен бороться за землю под ногами, и поддаваться злобе, и бить…»

Финал предсказуем: ангел, которому среди нас не место, то ли погибает в пожаре (так думают обыватели), то ли улетает в свой ангельский мир. Все пишут о сходстве «Аргонавтов» и «Машины времени», но почему-то никто не упоминает об их родстве с «Чудесным посещением» — а ведь оно так и бросается в глаза. Абсолютно все из «Аргонавтов», что не вошло в «Машину», попало во второй роман: «гадкий утенок», внезапно появляющийся в деревне и ненавидимый обывателями, добрый священник, даже исчезновение героя из-под носа у толпы и его вылет в «свое», хорошее время (или место, что для Уэллса одно и то же) — только с собой он на сей раз прихватывает не викария, а девушку, которая его полюбила. «Чудесное посещение» — текст наивный, полный «красивостей», но в нем есть важная вещь — то, как Уэллс попытался выразить чувство мучительной тоски старого викария по Стране Прекрасных Сновидений, не имеющей ничего общего с социалистическими утопиями. Сам о себе он твердил: я твердо стою на ногах, смотрю в глаза правде жизни, «хочу овладеть реальностью и, если она воспротивится, скрутить ее» — зачем такому человеку Страна Прекрасных Сновидений? Да он бы там со скуки помер в первый же день… Что такое эта страна — мир художников и писателей, противостоящий миру мещан, или какое-то иное место?[24] Посмотрим, проявится ли эта удивительная тоска где-нибудь еще…

Вроде бы все складывалось превосходно: работа кипит, за нее платят, будущее ясно; но Эйч Джи по-прежнему чувствовал неуверенность и раздражение. Работать для Харриса ему не нравилось, жизнь с Кэтрин была счастливой лишь отчасти, он тосковал по Изабелле и писал Элизабет Хили, которая поддерживала отношения с его женой: «Могу ли я что-нибудь сделать для Изабеллы? Я надеюсь, что у вас будет возможность навестить ее, и я буду счастлив узнать о ней хоть что-нибудь. Она мне писала, но было бы глупо ждать, что она много расскажет о себе. Это трагедия, в которой виноват я один. <…> Все, что я могу сделать — это зарабатывать столько, чтобы можно было навсегда избавить ее от материальных трудностей и забот о заработке. Ей нужны друзья, новые интересы. Но тут я бессилен ей помочь…»

Развод был оформлен в январе 1895-го. Уэллс регулярно переводил деньги на счет Изабеллы (и будет делать это после ее нового замужества), а денег все прибавлялось. Каст предложил работу в штате «Пэлл-Мэлл газетт» — должность театрального критика. Затея была неудачной. Уэллс не любил театра, считал этот вид искусства устаревшим; в юмористическом рассказе «Печальная история театрального критика» он рассказал о том, как неискушенный герой, пристрастившийся к театру, начинает в реальной жизни вести себя словно на сцене — и сходит с ума. «Я обдумывал новое человеческое общество, а уж найдется ли в нем место для театральных постановок, казалось мне не столь существенным». Однако работал он добросовестно — купил фрак, ходил по премьерам, писал заурядные рецензии, заводил знакомства.