Герань мистера Кавендиша - [50]

Но я еще не готова…

Перед глазами всплыло воспоминание о нашем первом визите в город к мистеру Ноту, издателю мистера Кавендиша. Это было на первой неделе моей работы «надзирателем». После завтрака хозяин объявил, что мы едем в Кейптаун на обсуждение обложки для новой книги. Я была взбудоражена и едва сдерживала эмоции — это впервые мистер Кавендиш так близко подпустил меня к своему творчеству! Надев самое красивое из своих скромных платьев, я заняла место в кабриолете рядом с водителем (это, конечно, был сам мистер Кавендиш) и погрузилась в самое сладкое ожидание деловой встречи. В тот день настроение у хозяина было не очень, как раз вышла еще одна ссора с Нгози после того, как он задержал меня разговорами в оранжерее. Он, как обычно, сидел хмурый и молчаливый, внимательно глядел на дорогу, а я рассматривала живописные пейзажи пригорода Кейптауна. За всю дорогу мы не перекинулись и словом.

Мистер Нот оказался очень приятным человеком. Судя по всему, он давно работал с моим хозяином, потому что пропускал мимо ушей все колкости, допускаемые ним. Издатель списывал их на плохое настроение, как и я. Когда мужчины склонились над столом, на котором лежало несколько макетов обложки нового романа, я скромно держалась в стороне, пытаясь из-за широких плеч хоть одним глазом взглянуть на материал.

— Мисс Ионеску, вы там так и будете торчать, или все-таки выскажете свое мнение? — раздраженно спросил мистер Кавендиш, не оборачиваясь.

— Конечно, сэр! — поспешила ответить я.

Внимательно рассмотрев все предложенные варианты, я по полочкам разложила все плюсы и минусы каждого из них. Мистер Нот и мистер Кавендиш очень внимательно выслушали меня и приняли мое мнение во внимание. Пока два джентльмена что-то подписывали и кому-то звонили, я бродила по огромному кабинету мистера Нота. Из окна открывался чудесный вид на город, вдалеке виднелись мачты белых как снег яхт. По небу плыли такие же белоснежные облака, солнце заливало ярким светом весь небосвод. Внезапно мне стало так больно, что я не смогла сдержать тяжкого вздоха. Мистер Кавендиш сделал вид, что не заметил, но по пути домой, внимательно вглядевшись в мой профиль, спросил:

— Что вас гложет, Анна?

— Меня? — удивилась я. — Я думала, что вы не заметите.

— Ну да. Так что случилось? Вам не понравился вариант обложки, к которой мы склонились?

— Нет, сэр, обложка отличная! Дизайнер поработал на славу! Все отлично!

— Не врите мне, мисс Ионеску! Я прекрасно знаю, как высоко поднимается ваша левая бровь, когда вы пытаетесь соврать.

— Что? — я притворно засмеялась. Неужели это правда? Какая-то глупая бровь выдает меня с потрохами.

— А я помню, что вы когда-то говорили, что никогда не врете. Вы меня разочаровываете, Анна! Признавайтесь, что с вами, иначе я высажу вас на обочине и вы пойдете дальше пешком.

— Вы способны бросить беззащитную девушку на обочине одну?

Я ожидала, что он продолжит нашу игру в переговоры, но он молчал.

— Хорошо, — я сдалась слишком быстро. — Это глупо, сэр. Вам такое не интересно.

— Мне интересно все, что касается вас, Анна. — ответил он.

— Хорошо. — повторила я и, сделав глубокий вдох, произнесла: — При взгляде на океан у меня появляются слезы на глазах…

— Что?! — практически воскликнул мистер Кавендиш, но вовремя изменил интонацию, — Что? Почему? Это плохо?

— Я не знаю, сэр. Я никогда в жизни не была ни на море, ни у океана, тем более! Вы не представляете, что это за чувство, когда тебя отовсюду окружает океан! Все здесь так красиво, так…вечно… А я… Простите. — Я сжала губы и нахмурилась — еще не хватает расплакаться при хозяине.

— А вы что? — не успокаивался он.

— А я до сих пор не осуществила свою мечту!

— Мечту? — Он улыбнулся, а затем серьезно посмотрел на меня. — Какую мечту?

— Я сама точно не знаю, сэр.

— Вы загадка, Анна! — мистер Кавендиш покачал головой. — Вы тоскуете по неизвестной вам мечте. Как это возможно?

Я пожала плечами. Я не могла описать грусть, которая свалилась на меня из ниоткуда!

— Просто… мне уже двадцать пять, а я… Не поймите меня неправильно — у меня было столько амбиций, я так сильно старалась, чтобы чего-то достичь, чтобы доказать, что я не пустое место! Я всегда, всегда добивалась того, чего хочу, всегда получала все призы и была лучшей в школе и университете! Но всегда в моей душе чего-то не хватало.

— Чего?

— Я не знаю, сэр… Пустота остается незаполненной и я даже не знаю, чем ее заполнить.

— Милая глупая Анна! — он посмотрел на меня снисходительно. — У вас вся жизнь впереди! Двадцать пять лет — это только начало! Ну и что, что в душе есть пустое место, рано или поздно оно заполнится. Как только появится что-то идеально подходящее под форму и цвет этой вашей дыры — вы поймете! Вы ощутите всем сердцем, что вы на правильном пути! И тогда вы будете идти на компромиссы, жертвовать своими принципами и вести себя глупо.

— Вы о чем, сэр? — я уже запуталась в его мыслях.

— О любви, Анна. О любви. — сказал он, пристально глядя в мои глаза.

Поднявшись с мягкой травы, я закружилась на поляне, раскинув руки и закрыв глаза.

Я еще не готова…

Я заснула прям там, на траве у обрыва. Переживания и тяжелые мысли очень выматывают! Проснувшись только под утро, когда выпала роса и намочила меня до нитки, я перебралась в маяк и растянулась на кровати, даже не переодевшись. В конце концов, я потеряла счет дням и полностью смирилась со своим положением, не ругая ни себя, ни хозяина, ни кого бы то ни было. Днем я писала дневник и новую книгу, ухаживала за своим маяком, приветливо махала изредка проплывающим и пролетающим судам, а ночью, подтянув колени к груди, думала о мистере Кавендише, вспоминая запах его древесного одеколона, тепло его рук и крепкие объятия.