Герань мистера Кавендиша - [37]

— Что происходит, сэр? — поинтересовалась я, прикрыв двери.

— Я уезжаю.

— Куда? — мое сердце прыгнуло в груди.

— В тур. На два месяца.

Я молча присела на кресло у окна. Двери приглушали звуки суеты и казалось, что эта комната — укромный уголок, где можно спрятаться от всего.

— Вам нужна помощь, сэр?

— Вы думаете, мне нужна помощь, Анна?

— Не уверена, сэр. — я пожала плечами.

— Миссис Ортис сегодня утром заменяет мои мозги, хоть это и сомнительная замена. Я не могу сосредоточиться.

— Сэр, вы здоровы? — поинтересовалась я, потому что он действительно выглядел очень бледным и осунувшимся.

— Вполне. Вы искренне беспокоитесь обо мне, Анна? — он перевел уставший взгляд на меня.

— Конечно, сэр.

Мистер Кавендиш поднялся, пересек комнату и оперся о двери в коридор, затем подошел и опустился у кресла, положив голову мне на колени.

— Анна, Анна, милая родная Анна! — говорил он. — Погладьте меня по голове, что вы сидите как истукан? Небось, грязного ободранного кота погладили бы, так чем я хуже? Вы вчера говорили, что жалеете бедных и несчастных? Вот он я — воплощение несчастья, жалейте же меня!

Я положила руку на голову мистеру Кавендишу и начала медленно поглаживать непослушные вьющиеся волосы.

— Анна, я не буду видеть ваше лицо и слышать ваш голос целых два месяца!

— Да, сэр.

— Я был прав, когда назвал вас лисой! Вы — коварная бессердечная ведьма, одурманившая меня! А у самой сердце — камень! — Он сжал руками мою длинную юбку и ноги под ней. — Как я теперь буду без вас? Я стал совсем ручной!

— Сэр, все будет хорошо! Это же всего два месяца!

— Два месяца, два года… Какая разница, когда каждая секунда на счету! — Он поднял голову и безумным взглядом смотрел мне в глаза. — Анна, я не доверяю Нгози.

Я улыбнулась, оттолкнув мистера Кавендиша.

— Так вот в чем проблема? — спросила я. — Но вы ведь доверяете мне?

— О, Анна! Вы не знаете, какими коварными бывают мужчины! — он встал и стремительно отошел к дверям на веранду. — Не доверяйте мужчинам! Никому, кроме меня, Анна! Слышите?

— Хорошо, сэр.

— Ну почему вы такая холодная? «Да, сэр», «Нет, сэр», «Хорошо, сэр»! Вы сведете меня с ума! Едемте со мной! — хозяин ринулся ко мне и снова упал на колени у моих ног, крепко их обхватив.

— Нет, сэр! Что скажут люди и что я буду там делать?

— Какая разница, что скажут люди. Признайтесь, вам действительно не все равно, что они скажут?

— Все равно, сэр.

— Тогда собирайте вещи, поедем со мной! Будете там заниматься тем же, чем и здесь — будете следить за моим графиком, повидаете другие страны! Соглашайтесь, Анна!

Мое сердце защемило при взгляде на эти умоляющие глаза. Вот он, у моих ног, просит уехать с ним, боится расставания! Но разве могу я согласиться? Это ведь все, что он может мне предложить. Как же тяжело отказывать тому, кто тебе дорог.

— Простите, сэр, но я не могу… — ответила я и встала, пытаясь освободить свои ноги от крепких объятий. — Я буду ждать вас здесь, сэр. Сколько понадобится.

— Ну и отлично! — закричал мистер Кавендиш, что есть силы, свирепея на глазах. — Убирайтесь! Оставайтесь здесь! Оставайтесь здесь одна, мисс Ионеску!

Выбежав в коридор, я услышала звук разбивающегося стекла — мистер Кавендиш швырнул стакан с виски, разбив его вдребезги о закрывшиеся за мной двери.

Глава 8

Наступил сезон дождей. Без моего непредсказуемого хозяина жизнь потекла скучно и однообразно. В тот же день, когда семейство Кавендишей улетело назад в Англию, мы с миссис Ортис долго вместе сидели за ужином, думая над тем, чем теперь заняться. Кавендиш-холл опустел, здесь стало холодно и одиноко. Казалось, что даже цветы в оранжерее действительно заскучали по своему хозяину!

— Я не люблю, когда хозяин уезжает надолго. — Сказала экономка, грустно глядя на струйки воды, стекающие по оконному стеклу. — Без него Кавендиш-холл становится пустым музеем.

— Часто мистер Кавендиш путешествует?

— Раз в год, не больше. Но он никогда не уезжал больше, чем на три недели, мисс Ионеску.

— Что ж, нам остается только делать то, что и обычно.

И мы делали то, что и всегда — миссис Ортис занималась домашним хозяйством, вела финансы, убирала и стирала, готовила. Я помогала ей практически во всем, даже выезжала с ней в город за покупками, но все равно свободного времени оставалось очень много. Чтобы хоть как-то скоротать длинные скучные часы, я часто подолгу находилась в оранжерее, помогая Нгози: поливала цветы, работала тяпкой и граблями. Но неумолимое время едва двигалось. И картина моей жизни в первую неделю выглядела так: я у окна, идет дождь; я на обрыве, дождя нет; я на обрыве под зонтом, идет дождь; я в парке под зонтом, идет дождь; я в беседке, идет дождь; я в кабинете мистера Кавендиша, читаю в его кресле, идет дождь.

Из состояния апатии меня вывел звонок Аристарха Бенедиктовича как раз тогда, когда я уже битый час тупо рассматривала розовый украшенный стразами телефон. «Это наверняка был подарок от маленькой мисс Изольды» — думала я, поглаживая прохладный гладкий пластик. Наставник позвонил на пятый день моих мучений и сказал: «Аня, вы очень талантливый и упорный человек. Ни разу за семь лет нашего знакомства я не видел, чтобы вы опускали руки! Я далеко и не могу вас утешить, тем более не стану лезть в вашу душу, выясняя причину вашей хандры, но я умоляю вас — не сидите, сложа руки, не теряйте ни себя, ни драгоценное время! Жизнь так быстротечна!».