Геополитика мирового порядка - [19]
Цивилизационная парадигма в геополитике предполагает, что цивилизационная идентичность является главным фактором, интегрирующим большие пространства. Этот вывод, как справедливо отмечает профессор И. А. Василенко, также приобретает значение геополитического закона. На основе данного закона Данилевский делает следующий вывод: «…политическое раздробление в среде одного и того же культурно-исторического типа имеет вредную сторону, состоящую в том, что оно лишает его политической силы, а следовательно, возможности успешного противодействия внешнему насилию»[69].
В концепции Данилевского предельно ясно проходит граница между требованиями национальной самобытности и необходимостью национального единства в рамках цивилизации. По его мнению, эта черта определена самою природой. Народы, говорящие на столь близких языках и наречиях, что в общественной жизни легко понимают друг друга, должны составлять одно политическое целое. Так, народ русский, несмотря на различия в наречиях великорусском, малорусском и белорусском, или народ немецкий, несмотря на более сильное различие в наречиях верхне– и нижненемецком, должны составлять самостоятельные однородные политические образования, называемые государствами.
Напротив, для целых народов, говорящих на разных языках, принадлежащих к одному лингвистическому семейству, соответствующему самобытной цивилизации, следует предпочесть федерацию как особый тип государственного устройства.
На основе указанного закона Данилевский приходит к выводу о необходимости создания «всеславянского союза» и даже «всеславянской федерации» во главе с Россией, поскольку, наряду с европейскими интересами, были и другие интересы славянского мира, которые придется отстаивать, в противном случае не удастся защитить огромные пространства славянского мира от внешних врагов. Этот вывод послужил поводом для объявления русского мыслителя примитивным националистом[70].
Между тем, это мало согласуется с истинным подходом Данилевскогок славянству. По его глубокому убеждению, объединение славян должно совершиться таким образом, чтобы «славянские ручьи не сливались в русское море», т. е. все славяне должны сохранить свое национальное своеобразие, политическую и культурную независимость. Политическим центром, столицей такой федерации, будет не Санкт-Петербург, не Москва, не Прага, не Белград, не София, а город, называвшийся прежде Византией, затем Константинополем, а позже – Стамбулом, но пророчески именуемый славянами Царьградом».
Образование Славянского союза, по мысли Данилевского, создаст России особое положение, она станет рядом с целой Европой. Тогда наповестку дня встает вопрос о мировом равновесии между Европой, Славянством и Америкой.
Следует сказать и о том, что Данилевский обращает внимание современников на факт антагонистичности Европы по отношению к России в силу масштабов последней и невозможности извлекать выгоды, как из Китая, Индии и Африки, а также решающим образом влиять на ее развитие[71].
И еще. Данилевский указывает на невозможность и вредность устранения от европейских дел и в то же время полезность смотреть на них с собственной русской точки зрения[72]. Такой подход определяется тем, что Россия соседствует с Европой и «совершенная отдаленность» от нее немыслима. Но, по его мнению, Европа враждебна России не случайно или по воле какого-то из европейских государственных деятелей, а по причине естественного расхождения интересов.
Идея континентальности в русской школе геополитики была развита евразийцами. Их вклад в разработку русской геополитики трудно переоценить. Именно евразийцы первыми в России начали употреблять термин «геополитика», ввели в научный оборот в русской общественной мысли основные геополитические категории, предложили собственную оригинальную геополитическую модель мира, обозначив национальные геополитические задачи и приоритеты. По своей сути евразийская доктрина является геополитической доктриной, ибо она основана на базовом геополитическом принципе «географии, как судьбы». Заслугой евразийцев является то, что они создали весьма реалистический геополитический проект русского будущего как будущего континента Евразии[73].
В концепции евразийцев Россия является особым этнографическим и культурным миром, занимающим срединное положение (Heartland)между Западом и Востоком, Европой и Азией.
Евразийское движение возникло в среде русской послеоктябрьской эмиграции в начале 1920-х годов. Зародилось оно в Софии, но вскоре переместилось в Прагу, а затем в Берлин. Основателями евразийства были лингвист и филолог Н. С. Трубецкой (1890 – 1938), историк Г. В. Вернадский (1887–1973), географ и экономист П. Н. Савицкий (1895–1968), православный богослов, впоследствии священник Г. В. Флоровский(1893–1979), философ Л. П. Карсавин (1882 – 1952) и искусствовед П. П. Сувчинский (1892 – 1985).
В 1921 г. в Софии вышел первый евразийский сборник «Исход к Востоку. Предчувствия и свершения», а в 1922 г. – второй сборник «На путях. Утверждения евразийцев». В них в сжатой форме излагались основные принципы нового движения, хотя, справедливости ради, нужно сказать, что многие идеи евразийства были сформулированы в изданной годом ранее книге князя Трубецкого «Европа и человечество». В этом движении на разных его этапах принимали участие лучшие интеллектуальные силы русского зарубежья в лице философа Л. П. Карсавина, историка Г. В. Вернадского, правоведа Н. Н. Алексеева (1879 – 1964) и ряда других.
