Геологи идут на Север - [93]

Шрифт
Интервал

Старик выпивает последний глоток чаю из кружки и большой, с утолщенными суставами пальцев и вздутыми синими венами рукой ставит пустую кружку на стол.

— Ну, я совсем заболтался! — вдруг засуетился он, вскочив из-за стола. — Наверное, наши зайчики давно уже готовы.

По зимовью распространяется вкусный запах тушеной зайчатины.

— Однако, не очень мне в этой новой Колымской тайге, Иннокентий Иванович, нравится, — оборачивается ко мне Пятилетов. — Все мы за металлом гоняемся, все его стараемся побольше достать. Хорошо это, конечно, но надо здесь за сельское хозяйство, скотоводство да рыболовство по-настоящему браться. А то все мы себя чувствуем временными жильцами, хотя второй десяток лет здесь живем. По-настоящему все богатства края брать надо и прочно его обживать. Рыба первосортная под боком, в рот лезет, а мы дрянные консервы «частик» и другие какие из Астрахани да Ростова-на-Дону везем. Картошку, капусту, огурцы надо тут выращивать. А то не по-хозяйски выходит.

И старик, угощая нас, еще долго ворчит.

* * *

Побывав еще на нескольких разведочных участках Оймяконского района, мы, наконец, выбираемся с болотистой, защитой весенней водой дороги на сухую трассу. Лошади, почувствовав твердую почву, шагают быстрее, иногда без понукания переходя на рысь. Из-под копыт вырываются облачка пыли… Стоит солнечный жаркий день. Снега уже не видно. Пахнет дымом — где-то выжигают прошлогоднюю траву. На черных, обгорелых кочках щеткой пробивается яркая зелень. Комаров, еще нет. Теплый воздух, дрожа и переливаясь, поднимается вверх от нагретой земли. Далеко, далеко на горизонте, как в мареве, белые цепи гор. Изредка, со свистом рассекая воздух, мелькают небольшие стайки чирков. Деревья стоят еще голые, буровато-зеленые. Но день — два, и они покроются ярким легким кружевом зелени.

— Слушайте! Слушайте! В небе-то жаворонки поют, ну, совсем как где-нибудь под Москвой. Ишь, как заливаются! А простор-то какой! — восхищается мой случайный спутник москвич Поляков, следя глазами за мелькающими точками в голубом прозрачном небе.

— И это на Оймяконском плоскогорье, — развожу я руками, — которое на всех географических картах мира обозначено» как «полюс холода».

Впереди виднеется ряд длинных построек. Около них пасется скот. Это молочная ферма лучшего Оймяконского колхоза «Большевик».

Пока Поляков возится, привязывая лошадей, я захожу в помещение. Меня встречает заведующая фермой. Она в белоснежном халате. В большой чистой комнате на столах поблескивают сепараторы, стоят бидоны с парным молоком и сливками. Образцовый порядок и чистота на ферме радуют глаз.

— Мария Николаевна Березкина, — заведующая пожимает руку и пристально всматривается в мое лицо. — Да это вы, Иннокентий Иванович! Не забыли еще?

— Ну, как забыть!

Однако между девушкой, угощавшей меня когда-то молоком на берегу Неры, и сегодняшней Марией такое отдаленное, сходство, что я с удивлением спрашиваю самого себя: «Да неужели это та самая Маша Березкина?» А Мария с радостным и гордым видом показывает мне молочную ферму и приглашает нас в гости. Заходим в опрятный, хороший домик. За чаем ее муж Дмитрий Березкин, со значком отличника-охотника на груди, рассказывает о том, как он недавно ездил на курорт в Ялту.

— В Москве ой как много людей! Все равно, как у нас в тайге комаров. По-якутски никто слова не скажет. Спасибо, человек со мной был, по-якутски говорил. За руку меня по улицам водил. Боялся я заблудиться. Это ведь не тайга. В тайге всегда дорогу найдешь.

— Ну, а как на курорте?

— Продуктов много, работы нет. Жирный стал. Тепло, тепло! Воды много, пить нельзя. Я тоже в море лазил. Но все равно по тайге соскучился. В тайге сейчас совсем хорошо.

* * *

К вечеру подъезжаем к переправе через реку Индигирку. Река уже очистилась ото льда, затопила прибрежные тальники и стремительно несет свои мутные весенние воды. Мурашки пробегают по спине, когда я пробую представить себя на лошади среди этого мощного потока.

— Да, пожалуй, на лошадях вброд на тот берег не переехать, — вслух думаю я, — лошади обязательно всплывут, да и вода мутная, ничего не видно.

— Ничего, переправимся. Я здесь брод знаю, — уверенно говорит Поляков. — Утра только придется подождать. За ночь вода спадет. А пока поедемте, переночуем у наших сплавщиков, — предлагает он.

Подъезжаем к сплаву. У берега, в небольшом заливчике, качается на воде более десятка утюгообразных кунгасов, законопаченных и залитых смолой, пришвартованных к берегу толстыми канатами. Несколько полуготовых кунгасов стоит на козлах. Плотники обивают их остовы досками. Десяток, низеньких временных бараков и палаток стоит, прижавшись к реке. В стороне около штабелей леса визжит и скрежещет циркульная пила. В стороне виднеется мачта с антенной рации. Все завалено стружками, сучьями, обрезками леса, плах и опилками. Сплав работает последний год. С постройкой постоянной трассы и открытием пароходства на Индигирке в сплаве грузов миновала надобность.

К нам подходит мужчина мощного телосложения, одетый в кожаный костюм. Это начальник сплава Короткое. У него своеобразный талант организовывать доставку грузов ро быстрым таежным рекам для горных предприятий и экспедиций, до которых еще не дошла трасса.


Еще от автора Иннокентий Иванович Галченко
Геологи продолжают путь

Иннокентий Иванович Галченко, автор книги «Геологи продолжают путь», много лет проработал в далеком Колымо-Индигирском крае, участвуя в открытии его богатейших сокровищ. В 1958 году вышла в свет книга И. И. Галченко «Геологи идут на Север», повествующая о первых экспедициях на Колыму в тридцатых годах, о смелых советских людях, положивших начало освоению края.Сегодня, когда советский народ борется за построение материально-технической базы коммунизма, масштабы геологических работ расширяются. Особенно большой размах приобретает разведка и разработка полезных ископаемых на дальнем Северо-Востоке.


Рекомендуем почитать
Войди в каждый дом

Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.


«С любимыми не расставайтесь»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Звездный цвет: Повести, рассказы и публицистика

В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.


Тайна Сорни-най

В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.


Один из рассказов про Кожахметова

«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».


Российские фантасмагории

Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.