Геологи идут на Север - [91]

Шрифт
Интервал

— Ну, как вы, Константин Васильевич, съездили? — обращаюсь я к старшему геологу. — Прекратили ваши «эксплуатационные работы»?

Мика сразу делает вид, что он страшно заинтересовался лежащим на столе планом.

— Дело это мы уладим, Иннокентий Иванович. На наше счастье, выложенные проходки у непромытых шурфов сохранились. Они сумеют там подсчитать запасы. Вообще мне не надо было в это дело ввязываться.

— Ну, ваше счастье, Дмитрий Павлович, что так благополучно все кончилось, — говорю я, — еще один такой номер — и плохо вам придется…

С улицы доносится звон от ударов железа по привязанному рельсу. Это сигнал на обед.

— Ну, товарищи, пошли все ко мне на обед, — приглашает Мика, как ни в чем не бывало. — Ой, и жрать же я хочу! Как только поезжу по тайге, так во мне опять просыпается звериный аппетит.

За обедом Мика пьет и ест действительно за троих. После обеда мы с Микой ходим по складам, мастерским, осматриваем новые буровые станки, сборка которых уже закончена. Мика жалуется:

— Не хватает летнего обмундирования для рабочих: сапог и ботинок. Да и с взрыввеществами и средствами взрывания дела плохи. Не завезли в достаточном количестве.

Я молча достаю свою записную книжку, в ней записано все, что он взял у снабженцев управления: продукты, промтовары, материалы и инструмент. Мика с удивлением смотрит на меня.

— Летним обмундированием ты снабжен на Полный списочный состав. А аммонитом и средствами взрывания тебе еще придется поделиться с соседним районом. А листовое железо, часть дефицитных продуктов и спирт, которые ты забрал на свои склады, возвратишь немедленно на своей машине в управление.

— Да машина же потерпела аварию, пришлось здесь ее и разгрузить, — слабо протестует Мика.

— Знаю я эти поломки с машинами, которые везут дефицит или спирт. Все надо возвратить. И немедленно.

Лицо Мики вытянулось и стало грустным. Он пытается сменить тему разговора. От его самоуверенности не осталось и следа.

* * *

Утром я прощаюсь с Микой и Константином Васильевичем. Коренастый якут Михаил Слепцов, личный каюр Мики, подводит двух оседланных лошадей.

— Смотри, Михаил, береги лошадок! Довезешь до Куртаха и возвращайся назад. Там свежих лошадей начальнику дадут.

Я знаю, душа Мики разрывается, ему жаль лошадей, но не дать их нельзя.

— Да, чуть не забыл, — говорит он, морщась. — Будете в райисполкоме, передайте председателю, что арендованные у колхоза «Большевик» олени отправлены обратно… Ну, до свидания! — И он, отводя глаза, подает мне руку.

На полюсе холода

— Плохо дело, надо торопиться. Сегодня вечером, наверное, пойдет вода по ключам, можно застрять в тайге, — говорит тревожно мой каюр Михаил, понукая лошадь, то и дело проваливающуюся в промоины на дороге. — Лучше доедем до старика Пятилетова, пообедаем, поспим, а ночью дальше поедем.

— Давай так и сделаем, — соглашаюсь я, по опыту зная, что по раскисшим за день весенним дорогам лучше ездить ночью, когда они опять подмерзают.

Проезжаем мимо участка «Санах». Я — вспоминаю историю открытия маленького ключа, по которому участок и получил свое название.

В конце апреля сорок третьего года мне пришлось срочно выехать сюда, так как положение с разведкой было явно угрожающим. Шурфы прошли на глубину двадцати — двадцати двух метров, но ни один не удалось добить до скалы. На такой глубине шурфы плохо проветривались, рабочие угорали, отказывались от работы. А тут весна, вода сверху бежит. В общем — труба, а не разведка. Шурфовщики в один голос утверждали, что до лета ничего сделать нельзя. Их поддерживал геолог района Герих.

— Безобразие! — шумел он. — Я буду писать докладную записку геологу управления о нецелесообразности разведки таких бесперспективных ключей.

Сколько я ему ни доказывал, что, по полученным поисковым данным, ключ явно перспективный, он и слушать меня не хотел. Пришлось дать ему категорический приказ продолжать разведку и добивать под его личную ответственность все шурфы.

Через неделю от Гериха было получено письмо. Захлебываясь от радости, он сообщал: «Три добитых до скалы шурфа сели на богатейшее золото… По ручью Санах россыпь с большими запасами металла…»

На следующий день я был на ручье. Шурфовщики, окрыленные результатами, работали круглые сутки. Разведка была закончена до паводка.

Этой же зимой, в конце декабря, всем в Дальстрое было ясно, что план по добыче золота к первому января не будет выполнен. Горняки напрягали все силы, чтобы выйти из прорыва. На пятидесятиградусном морозе, обжигающем лицо и руки, оттаивали дровами мерзлые пески, промывали их на проходнушках или лотками в дымящейся на морозе воде. До выполнения плана оставалось, правда, добить какие-то сотни килограммов, но суточная добыча по тресту давно уже снизилась настолько, что, как директор ни прикидывал, получалось, что надо мыть еще половину января.

И вдруг утром тридцатого декабря начальник Индигирского горного управления по телефону сообщает, что на одной из шахт прииска «Полярный» за смену намыто сто восемьдесят килограммов золота.

— Наверное, я ослышался… Восемнадцать? — переспросил директор.

— Нет, не ошиблись, сто восемьдесят…


Еще от автора Иннокентий Иванович Галченко
Геологи продолжают путь

Иннокентий Иванович Галченко, автор книги «Геологи продолжают путь», много лет проработал в далеком Колымо-Индигирском крае, участвуя в открытии его богатейших сокровищ. В 1958 году вышла в свет книга И. И. Галченко «Геологи идут на Север», повествующая о первых экспедициях на Колыму в тридцатых годах, о смелых советских людях, положивших начало освоению края.Сегодня, когда советский народ борется за построение материально-технической базы коммунизма, масштабы геологических работ расширяются. Особенно большой размах приобретает разведка и разработка полезных ископаемых на дальнем Северо-Востоке.


Рекомендуем почитать
Войди в каждый дом

Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.


«С любимыми не расставайтесь»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Звездный цвет: Повести, рассказы и публицистика

В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.


Тайна Сорни-най

В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.


Один из рассказов про Кожахметова

«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».


Российские фантасмагории

Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.