Генуэзская и Гаагская конференции - [2]

"Наибольшую опасность современного положения я усматриваю в возможности союза Германии с Россией. Германия может предоставить свои богатства, свой опыт, свои обширные организационные способности в распоряжение фанатиков-революционеров, мечтающих о завоевании мира большевизмом силою оружия. Эта опасность - не простая химера. Современное немецкое правительство слабо и не пользуется престижем; оно держится только потому, что вне его имеется лишь возможность захвата власти спартакистами, а для этого Германия еще не созрела. Однако спартакисты пользуются настоящим моментом с большим успехом, уверяя, что лишь они одни смогут вывести Германию из невыносимых условий, в которые ее поставила война. Они предлагают избавить Германию от всех ее долгов союзникам, а также своим имущим классам. Они предлагают ввести полный контроль над промышленностью и торговлей в Германии и обещают рай и обетованную землю. Правда, за это Германии придется дорого заплатить. Года два-три будет господствовать анархия, быть может, кровопролитие, однако, в конце концов, после этого хаоса земля и люди ведь не исчезнут, останется и большая часть домов, фабрик, улиц и железных дорог, и Германия освобожденная от иностранного насилия, начнет новую эру своей истории. Если в Германии власть будет захвачена спартакистами, она неизбежно соединит свою судьбу с судьбой Советской России. Если это произойдет, вся восточная Европа будет вовлечена в большевистскую революцию, и через год перед нами будет под командой немецких генералов и инструкторов многомиллионная красная армия, снабженная немецкими пушками и пулеметами и готовая к нападению на западную Европу"*1.

Так оценивали положение Ллойд-Джордж и Вильсон, и поэтому они требовали переговоров с Советской Россией с единственной целью разоружения ее (миссия Булита служила этой цели). Как во всех других вопросах Вильсон и Ллойд-Джордж должны были уступить пьяному победой французскому империализму, который надеялся сокрушить и Советскую армию. Они должны были уступить, ибо стоящие за ними общественные круги, крупная буржуазия _______________

*1 F. Nitti, Европа без мира, стр. 78-86. Русский перевод. Берлин, изд. Волга, 1922 г. решили расправиться с революцией, а не делать ей уступки. Союзники признали Колчака, как верховного правителя России и взяли на себя исполнение программы генерала Людендорфа и генерала Гоффмана. Но они не были в состоянии исполнить своего решения. - Причин их банкротства много. В основном они сводятся к двум: первую причину надо искать в послевоенном отношении пролетариата к буржуазии; вторую - во взаимном недоверии русских и окраинных белых, третью - в конкуренции союзников, которая начинается с момента их победы над Германией.

Мировой пролетариат, ослабленный войной, развращенный политикой реформистов, не был в состоянии поднять знамя революции против буржуазии. Но буржуазия не была в состоянии принудить его воевать против Советской России; союзники оказались не в состоянии послать свои войска против Красной армии. Первая попытка сделать это окончилась восстанием во французском флоте. Союзники принуждены были ограничиться посылкой вооружения и денег белым. Но, делая это, они одновременно подрывали всякое доверие белых к себе. Франция, в смертельной тревоге перед возможностью будущего русско-немецкого союза, создала Белую Польшу. Англия, стремясь осуществить азиатские свои планы, во время отсутствия России захватила Константинополь - цель стремлений русских белых; навязала Персии договор, превращающий эту страну в вассала английского империализма. Мало того: чтобы подготовить свое будущее экономическое господство в России, она поддерживает прибалтийскую мелкую буржуазию в ее стремлениях к независимости, дабы сделать Ригу и Ревель на деле английскими гаванями. Это вызывает среди белых смущение и создает в них стремление опереться на германских белых, перекинуть мост к ним, дабы в будущем Белая Россия не была бы отдана на с'едение победоносным союзникам (поход Бермонта с фон-дер-Гольцом). Взаимное недоверие между русскими белыми и союзниками обостряется, когда союзники начинают вести борьбу между собой за гегемонию на континенте. Попытка Англии стать твердой ногой в Прибалтике вызывает у Франции стремление сделать из Польши исключительно французский плацдарм. Англия смотрит на Польшу враждебными глазами. В цитированном выше меморандуме Ллойд-Джордж говорит о Польше, как о стране, которая "во всей своей истории ни одного раза не доказала способности к действительному управлению собой". В то же самое время Балтийские Республики, поддерживаемые Англией, долго встречают вражеское отношение Франции. Единый фронт союзников против России опирается на очень слабый фундамент. Противоречия в лагере союзников ослабляют их борьбу с Советской , суживают размах этой борьбы. И когда Советская Россия побеждает Колчака и Деникина, Англия отказывается от дальнейшей вооруженной борьбы.

Весь 1920 год до марта 1921 г., до заключения торгового договора между Англией и Советской Россией, является годом борьбы между тенденцией не сокрушения Советской России, а стремлением разоружения ее извнутри. Еще летом 1920 года Франция поддерживает Польшу в ее вооруженной борьбе против Советской России, признает Врангеля. Но уже после сокрушения Врангеля во время рижских переговоров Франция внутренне признает свое поражение в вооруженной борьбе против Советской России. Пуанкаре и Барту выступают публично за переговоры с Советской Россией. Переписка Бриана с английским правительством с ноября 1920 года до заключения англо-русского торгового договора является выражением нового факта, который с этого времени будет играть значительную роль в борьбе за отношение капиталистического мира к Советской России. Бриан признает необходимость мирных переговоров с Советской Россией и он хочет создать общий фронт союзников для этих переговоров. Но английское правительство оттягивает ответ на его предложение, чтобы наконец холодно ответить: мы торговый договор заключаем и если Франция хочет - она может к нему примкнуть. Английский капитализм пытается использовать тот факт, что он первый повернул на мирные рельсы, он хочет пожать плоды этого первенства. Ллойд-Джордж выступает публично, как ангел мира с Советской Россией, и проповедует всем народам мир с нею. Но английская дипломатия не только не делает ничего, чтобы облегчить Франции заключение мира с Сов. Россией, но, наоборот, английская дипломатия стремится к сепаратной частичной сделке с Россией. Приглашение Франции сесть в русском вопросе на английский корабль является попыткой унизить Францию и таким образом оттянуть момент франко-русской сделки. Английская игра увенчивается успехом, ибо ей помогает нерешительность французской политики, - политики полной противоречий, политики, не решающей сказать открыто французской буржуазии, что она проиграла вооруженную борьбу с Советской Россией.