Гентианский холм - [17]
Стелла видела перед собой свой родной Западный край с его покатыми зелеными холмами, с речками и ручейками, вьющимися меж них, с пасущимися стадами овец, а внизу, защищенные холмами, обширные долины с садами, видела вспаханные поля красноватой земли, усадьбы, крестьянские хозяйства и старинные серые церкви. Она видела солнце и дождь, сменяющие друг друга, величественную радугу на небе. Казалось, будто это земля приподнялась, чтобы напиться и солнца и дождя. Она видела хлеба, зеленеющие в бороздах, фруктовые сады, сплошь в цвету. Она вдыхала благоухание моря цветов и слушала пение многочисленных птиц, как бы возносящих фимиам Господу, Чьи глаза, глядящие на них, дали им жизнь. Но у этой картины была и обратная сторона, сторона жуткая. Если бы Господь почил от дел Своих и отвел глаза, это было бы концом света и жизни, и все снова погрузилось бы во мрак и хаос. Но Господь не отвращался от дел Своих, от начала года и до конца года свет Его очей струился вниз, и вся жизнь на земле устремлялась ввысь. Пораженная, Стелла смотрела, как, смешиваясь, встречаются свет и жизнь, снова оглядывалась вокруг и видела знакомый край медленно преображающийся этим единением. Она видела, как он меняется, вроде бы и тот же самый, но одновременно — и другой; знамения становились явью, призрак облекался плотью, видение превращалось в землю обетованную.
Свет померк, и Стелла наконец взглянула на домашних. Сперва на Сола. Тот как-то весь преобразился, склонился набок, приблизив ухо с прижатой к нему ладонью к голосу папаши Спригга и приподняв голову, будто вглядывался вдаль. Матушка Спригг мирно дремала, на лице Мэдж было то странное, бессмысленное выражение, какое всегда было у нее, когда она не хлопотала по хозяйству, которое считала делом своей жизни. Девочка снова посмотрела на старину Сола, и на этот раз, почувствовав ее взгляд, он поднял на нее глаза и улыбнулся. Стелла улыбнулась в ответ. Значит, у старины Сола тоже были видения. Конечно, и как это она раньше не догадалась. Эти его песнопения, которыми он так ладно заставлял быков двигаться, и были путем, которым он вступал в этот мир из мира иного.
Отец Спригг закрыл Библию, и все склонили головы, пока он повторял слова молитвы.
— Аминь! — произнес отец Спригг, дочитав ее до конца. Это прозвучало как удар грома, и старый фермер, издав шумный вздох облегчения и глубокого удовлетворения, выгнул грудь колесом и расправил плечи. Вновь, в который раз, исполнил он свой малоприятный долг, вызывавший у него смешанные чувства. Матушка Спригг украдкой протерла глаза, прогоняя сон, а лицо Мэдж обрело ясно осмысленное выражение. Как только она встала, чтобы подготовить все к завтраку, Стелла тоже, как чертенок из табакерки, выскочила из-за стола, вновь вся погруженная в привычный ей мир.
— Серафина! Ходж! Я их сейчас выведу, — воскликнула она.
Хотя эти баловни спали в доме, перед сном их полагалось ненадолго вывести во двор, и этот ритуал всегда исполнялся сразу же после окончания семейной молитвы. Подхватив Серафину, Стелла выскочила из кухни. Ходж бросился за ней по пятам. Они промчались по коридору мимо кладовых, буфета, чулана и маслодельни и выбежали через открытую заднюю дверь во двор. Там проказница бросила вырывавшуюся из рук Серафину на вымощенный булыжником двор, дала Ходжу хорошего пинка под зад (обе животины ничего не имели против такого обращения, каковое привыкли сносить каждый день), вернулась к буфету и достала оттуда миску и тарелку.
Оглянувшись, девочка полетела в маслодельню и налила в миску молока, понемногу зачерпывая кружкой из каждого наполненного до краев кувшина, чтобы никто не заметил. Потом поспешила в кладовую, где пробыла чуть дольше, кладя из каждого стоявшего там блюда понемногу еды себе на тарелку. Наполнив ее, она осторожно отнесла тарелку и миску во двор и спрятала их в темном уголке за колодой-подставкой для посадки на лошадей. И тут она услышала за спиной хрипловатый смешок и почуяла приятный запах табака — это старик Сол дожидался ее, чтобы закрыть заднюю дверь… Знал бы он, что она тут проделывает каждый вечер, ни за что бы не выпустил ее на улицу… И Стелла, как ни в чем ни бывало, с гордо поднятой головой подошла к двери.
— Ходж! — крикнула она, всматриваясь в тени у колодца посередине двора. — Серафина!
Оба выскочили из темноты и поплелись за хозяйкой. Но когда Стелла проходила мимо старика Сола, напускная кичливость мигом слетела с ее раскрасневшегося личика.
— Спокойной ночи, Сол! — прошептала она, и, подпрыгнув, как птичка, легонько коснулась его щеки, так легонько, что сама не поняла, поцеловала она его или просто погладила кончиками пальцев. Сол ласково хмыкнул, а девочка побежала на кухню, и чуть запыхавшись, влетела туда.
