Генрика - [11]
Шарки не называл, никого, по имени.
— Генрика, — долго собирался с мыслями Бэнкс. Сверху вниз, как библейский пастух, на пастушку, смотрел он, стараясь при этом пастушки не тронуть рукой, — должен вот что сказать… Ад, в котором ты побывала, дает тебе право на жизнь, на счастье. Ты должна такой быть! Одиночество — удел того, кто в других ищет то, чего там нет. То, чего нет, понимаешь меня?
— Ты говоришь о себе?
— Да. Как о предмете этого разговора.
— И считаешь, что нет?…
— Да, того, что хочешь найти… хотела бы, — нет. Я знаю. Точно!
— Шарки это сказал?
— Нет. Я его не спрашивал. Но это судьба, понимаешь, Генрика?
Трудно было ему возразить.
— Как ты потерял это, Бэнкс? — опустила голову Генрика, — Я бы молчала, ты правильно говоришь. Но ведь и я вижу правду…
— Только из ада, Генрика, и уже думаешь о моих потерях…
- Я об этом подумала еще там, ночью, на корабле. Тогда, Бэнкс…
Лоб Копли Бэнкса, разом, и глубоко, взбороздили морщины:
— А я предлагаю… Видишь, как мир изменили цветы? Дом перестал быть брошенным, — устрой здесь всё по вкусам, привычкам и нравам своим. Они у тебя прекрасны. Сделай, я дорожил бы ими…
— Я это сделаю…
— Спасибо. И не грусти, слишком мало ты знаешь о жизни, и — ничего, — обо мне! Не делай меня самой трудной и близкой ошибкой. Зачем?
Ладонь капитана Шарки, сложилась в кулак, и влетела с размаху в широкую планку фальшборта.
— Поднять паруса! — крикнул он.
И снова ладонь полетела к фальшборту. Оттуда, россыпью искр в глаза, резанула боль: замешкал, пальцы не сжал в кулак Джон Шарки.
«Бэнкс!» — грязно ругнулся Шарки, потряс зазвеневшей от боли, ладонью, и взял себя в руки: «Увидимся, Бэнкс, паскудный продавец пленных женщин!»
— Мерзавец! — сказал он. А боцман, услышав, не понял о ком? «И, бог с ним!» — решил он, подумав, что это о нем.
Я ждала тебя, Бэнкс…
— Я в долгу, Бэнкс…
— Об этой ошибке я и говорю…
— Бросить свечу, которую ты мне оставил в ту ночь, никогда не поздно, но мы уже не в пороховом погребе, Бэнкс.
— И что?
— Мы не взлетели на небо, побудь, хоть немного, со мной…
Непослушная, мягкая ладонь Генрики коснулась холодного лба Копли Бэнкса.
«Боже…» — едва слышно выдохнул он.
— Они тебя бросили, Бэнкс!..
На горизонте, не было корабля.
— Это судьба, Копли… Я не боюсь! — руки Генрики расстегнули массивную пряжку на поясе Бэнкса. Оружие, рухнуло на пол.
Бэнкс проигрывал бой, который сам не решился выиграть. Ладони тянулись друг к другу. Мир беспокоился и волновался в них. Плавно скользили, всходили к вершинам руки — на грудь, к плечам друг друга. Ниспадали, не отрываясь: как водопадные струи по склонам. Тончайшие волны струилось в телах, пробуждая в них тайное пламя. Тела прогибаясь в огне, набирающем силу, теряя земную опору, тянулись навстречу. Все ближе…
Тянулись, чтоб пасть на пределе, на самом излете, — теряя раздельность, отдаваясь, друг другу! В тот миг, когда тело, в предчувствие боли: «Первый мужчина!» — зависло над призрачной бездной, Генрика ощутила отрыв. Как души, легко, воспарили тела, к неизведанным, чистым вершинам высокого чувства.
— Я ждала тебя, Бэнкс… всю жизнь!
Другие слова, восполняемой жажды и первых признаний, таяли трепетно около губ, но сказать их в разреженном воздухе высокогорья, не получалось — дыхания не хватило. В неповторимом и новом для Генрики, ритме, одном, для двоих — тела то взмывали к искрящимся белым вершинам, то, падая, плавно скользили в долину, в бездну. И вновь в высоту, где сладостно кружит голову от недостатка воздуха.
Двадцать дней, не видела Генрика, парусов капитана Шарки.
— Нас увидел бог… — говорила Генрика. — А ты ему что, не доверяешь?
— Человек, был когда-то, един, — задумался Бэнкс, — Ни мужчина, ни женщина, человек, и все. Но развивался и постигал мир., Подчинил огонь, изобрел колесо, стал плавить металл, зарождались науки. Совершенству предела нет, и человек все чаще посматривал в сторону неба. Боги насторожились. И, страхуясь от посягательств на свою власть, разделили человека надвое. С тех пор, мы не смотрим в сторону неба, не посягаем на власть богов. Мы ищем свою половину.
— Знаешь, что меня удивило там, на корабле?
— Нет,
— Что пират был со мной на «Вы».
— Как-то не думал…
— Нет, просто ты — не пират!
Вечностью показались Генрике двадцать дней. Но, не напрасно, кажется, Бэнкс не доверял богам.
— Что за камень — прижимая ладонь к груди Бэнкса, спросила Генрика, — лежит там?
— Там груда камней! Жаль, придется признать: я тебя не достоин…
— Думаешь, Шарки тебя не забыл?
— Нет, он не забудет! Как и я, тоже…
— Не складывай рук, даже камни сдвигаются, Бэнкс.
— Руками, Генрика? — не согласился Бэнкс. Он не хотел дерзить. Снова прорезали лоб глубокие волны, резкие волны морщин, — Не уверен, что ты понимаешь о чем я…
— Если мы вместе — это свидетельство, что могу понимать тебя, Бэнкс!..
«Он нашел верную мысль» — улыбнулась Генрика, видя: морщины сошли со лба, краешки губ, чуть заметно — да ведь она догадалась — разошлись в улыбке.
— Ты же, — смотрел он в глаза, — убедила меня, в тот вечер, на корабле, что любовь — это не только «Хочу». Даже если «Могу», пусть даже «Очень могу!». «А вправе ли?» — вот в чем вопрос! Я тогда понял — не вправе. И не знаю поступка, который бы дал мне это право…
Действительно ли неподвластны мы диктату времени настолько, насколько уверены в этом? Ни в роли участника событий, ни потом, когда делал книгу, не задумывался об этом. Вопрос возник позже – из отдаления, когда сам пересматривал книгу в роли читателя, а не автора. Мотивы – родители поступков, генераторы событий, рождаются в душе отдельной, в душе каждого из нас. Рождаются за тем, чтобы пресечься в жизни, объединяя, или разделяя, даже уничтожая втянутых в события людей.И время здесь играет роль. Время – уравнитель и катализатор, способный выжимать из человека все достоинства и все его пороки, дремавшие в иных условиях внутри, и никогда бы не увидевшие мир.Поэтому безвременье пугает нас…В этом выпуске две вещи из книги «Что такое ППС?»: повесть и небольшой, сопутствующий рассказ приключенческого жанра.ББК 84.4 УКР-РОСASBN 978-966-96890-2-3 © Добрынин В.
Они все не вымышлены: украинский мальчишка Мирон Выхованец; Рудольф Гёсс – комендант Освенцима; НКВДист Ткаченко и НКВДист без фамилии, другие герои. Все основные события книги подтверждены документально. Но это художественная книга. Не даты, с точным перечислением лиц и событий, перечислены в ней – а люди, их судьбы. В ней события – глазами героев, в ней боль – не из глубин или высоты полета творческого воображения автора – в ней живая боль победившего, побежденного, и опаленного войной человека.В силу не общепринятой, а объективной оценки событий минувшей войны, многие из документов которой впервые представлены в этой книге – «Последняя мировая…» не избежит полемики.
Не будь любви запретной, не будь трагедии — как знать, а состоялся бы Потемкин сыщиком?! Ну как? Ну почему — два сердца, и трагедия. Ну кто не уберег? Или Судьба?.. В этом выпуске — роман из книги «Станкевич».
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
Роман «Открытый город» (2011) стал громким дебютом Теджу Коула, американского писателя нигерийского происхождения. Книга во многом парадоксальна: герой, молодой психиатр, не анализирует свои душевные состояния, его откровенные рассказы о прошлом обрывочны, четкого зачина нет, а финалов – целых три, и все – открытые. При этом в книге отражены актуальные для героя и XXI века в целом общественно- политические проблемы: иммиграция, мультикультурализм, исторические психологические травмы. Книга содержит нецензурную брань. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
Пристально вглядываясь в себя, в прошлое и настоящее своей семьи, Йонатан Лехави пытается понять причину выпавших на его долю тяжелых испытаний. Подающий надежды в ешиве, он, боясь груза ответственности, бросает обучение и стремится к тихой семейной жизни, хочет стать незаметным. Однако события развиваются помимо его воли, и раз за разом Йонатан оказывается перед новым выбором, пока жизнь, по сути, не возвращает его туда, откуда он когда-то ушел. «Необходимо быть в движении и всегда спрашивать себя, чего ищет душа, чего хочет время, чего хочет Всевышний», — сказал в одном из интервью Эльханан Нир.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.