Генрих V - [98]
Именно в Манте, где-то в 1419 году, Генрих издал свои основные военные указы[769]. По сути, их характер был двояким. В первую очередь, они пытались установить, что все военные действия должны вестись упорядоченно, схема которых должна быть известна всем, не с намерением подавить инициативу, но в надежде, что армия станет действенным, а значит, эффективным инструментом войны. Это должна была быть армия под командованием (верховным главнокомандующим был король), с подчеркнутой юридической и дисциплинарной властью капитанов. Теперь они были наделены более широкими полномочиями; в то же время их ответственность перед королем за своих солдат возросла, и начала проявляться вся сила контракта как договора о службе, который должно было соблюдать (недисциплинированность вскоре будет рассматриваться как нарушение контракта).
В то же время, в некоторых пунктах неявно, в других более явно, подчеркивалось обязательство не досаждать тем, кто не стоит на пути армии (представитель духовенства, если он вооружен, мог быть взят в плен), и право пахаря или купца, идущего по своим делам, на беспрепятственный проход. Грабежи после объявления мира или перемирия были запрещены; дети до 14 лет не должны были попадать в плен, а пленные должны были быть переданы властям. Тон текста примирительный: не должно было быть беспричинного уничтожения имущества; власть ответственных лиц в самой армии должна была уважаться. А если кто-то заявит, что не знает новых правил игры, капитаны должны были объявить их вслух всем своим солдатам.
Было бы абсурдно утверждать, что попытка Генриха навести строгий порядок в своей армии увенчалась полным успехом. В судах Нормандии, а также в суде коннетабля (должность которого занимал Кларенс), фактически военном трибунале, рассматривалось множество дел в годы правления Генриха и позднее[770]. Однако менее чем стопроцентный успех не должен помешать нам оценить важность того, что пытался сделать Генрих, как с точки зрения долгосрочной проблемы установления эффективной власти над солдатом (в решение которой внесло свой вклад правление Генриха), так и с точки зрения краткосрочных преимуществ, которые это сулило как для успеха английской армии во Франции, так и для благополучия коренного населения этой страны[771].
Успехи, достигнутые Генрихом и его армией на суше, не должны позволить нам игнорировать важность роли, которую сыграли военно-морские силы в успешном ведении войны. Ни одно исследование о Генрихе V не может оставить этот аспект войны без внимания по двум причинам. Первая — это растущее понимание в это царствование той роли, которую море, моряки и корабли должны играть в любом затяжном конфликте с Францией. Вторая — личный интерес, который Генрих проявлял к военно-морским вопросам, и его понимание того, как активная военно-морская политика может способствовать достижению военных целей Англии. Генрих V не был основателем английского флота, на эту роль с большей справедливостью может претендовать Генрих VIII. Тем не менее, его флот был "самым лучшим оперативным соединением, когда-либо виденным в Англии" до эпохи Тюдоров, и через пятнадцать лет после смерти короля автор Libelle of Englyshe Polycye (Клевета на английскую политику), выступавший за сильное английское присутствие на море, мог оглянуться на предыдущее правление как на время, когда морская мощь Англии существовала для всеобщего обозрения[772]. Насколько оправдано было это мнение?
Один из аспектов этой силы был тесно связан с политикой короны по поддержанию порядка на море, чтобы торговый оборот мог осуществляться свободно и безопасно, и все это было частью "доброго правления", обещанного Генрихом. Как следует из парламентских свидетельств, угроза упорядоченной морской торговле стала серьезной проблемой в первые годы XV века. Генри Бофорт не раз поднимал этот вопрос в своих обращениях, которые он, будучи канцлером, произносил в начале парламентских сессий. В 1414 году была предпринята попытка усилить власть королевских агентов путем принятия закона, известного как Statute of Truces (Статут о перемириях), согласно которому хранители перемирий должны были иметь право применять строгие меры против тех, кто нарушает закон либо путем насильственных действий на море без королевского одобрения, либо в нарушение договоров о безопасности, заключенных должным образом действует, как было сказано, "к большому бесчестью короля и противореча его достоинству"[773].
Законодательство отражало тот факт, что в начале своей карьеры Генрих осознал более широкое значение моря. Он понимал, каким опасностям подвергались англичане, рискнувшие выйти в него, особенно те, кто жил в прибрежных районах, подвергаясь нападениям французов, особенно тех, кто базировался в Арфлере. Можно не сомневаться, что, будучи принцем, Генрих с растущим беспокойством и раздражением наблюдал за деятельностью французских военно-морских сил, базировавшихся там, поддерживаемых услугами, предлагаемыми Clos des Galees или верфью в Руане. Это должно было напомнить ему о важности достижения высокого уровня военно-морской мощи как для защиты английских морских интересов в самом широком смысле, так и, в случае войны, для поддержки военных действий на суше. Одно дело — вырвать у врага контроль над Арфлером; совсем другое — сохранить там английскую власть в последующие годы. Опыт Генриха в войне с валлийцами показал ему ценность возможности осаждать места на побережье княжества с помощью флота. Не случайно количество кораблей, принадлежавших Генриху IV, значительно увеличилось (с двух до семи или, возможно, восьми) в 1410 году
