Генрих V - [97]

Армия могла получать продовольствие различными способами. Провизия могла поступать из Англии, что и происходило, особенно в начале царствования. Арфлер с его большим гарнизоном нуждался в больших запасах продовольствия; именно способность французов предотвратить их поступление из Англии и помешать армии использовать окружающий регион в качестве места, откуда можно получить припасы, заставила Томаса Бофорта отправиться в экспедицию за провизией, которая привела к почти катастрофической стычке при Вальмоне в марте 1416 года[758]. Действительно, эта стычка может служить напоминанием о чрезвычайной важности обеспечения гарнизонов замков продовольствием, и о том, что может произойти, если этого не сделать. Но даже полевые армии нуждались в продовольствии. Пока армия не закрепилась в Нормандии, большая часть продовольствия поступала из Англии, часть шла напрямую (по морю и реке) к королю в Кан в конце 1417 года,[759] часть проходила через руки Реджинальда Кертиса, виконта в Арфлере[760]. В его запасы входили пшеница, овес, бобы и горох; мясо в виде говядины и бекона; рыба, частью свежая, частью сушеная; мед; вино и пиво[761]. Во время осады Руана в 1418–19 годах большое количество рыбы было отправлено туда на лодках,[762] вместе с пивом, мукой, уксусом и горчичным зерном, а пшеница для королевского двора была отправлена прямо на лодках из Чичестера в Руан[763]. С самого начала Лондон был главным поставщиком, и именно в столицу Генрих писал во время осады Руана, чтобы попросить о присылке провизии, в частности, пива[764].

Продовольствие продолжало поступать из Англии даже в 1418 году, когда линии снабжения в Нормандии были уже достаточно хорошо налажены. Король, стремясь сохранить хорошие отношения с местным населением, старался, чтобы солдаты требовали от жителей как можно меньше провианта. Вместо этого, система снабжения, с королевским виктуаллером (поставщиком) и, по крайней мере, одним подчиненным, в значительной степени зависящим от бретонских, английских и нормандских купцов, помогла обеспечить полевую армию и гарнизоны всем необходимым через рынки, которые обеспечивали потребности солдат. Можно было бы попытаться выплачивать солдатам натурой вместо жалованья. Но, похоже, это не было опробовано.

Чтобы военная машина, имевшаяся в распоряжении Генриха, была успешной, ею нужно было эффективно управлять. Войну можно было выиграть, только если она велась упорядоченно. Такие важные вопросы, как подготовка кампании, нельзя было оставлять на волю случая; детали подготовки имели большое значение, и акцент на таких деталях был характерен для подхода Генриха ко многому из того, что он делал. Ему также нравилось командовать своими солдатами: армия должна быть упорядоченной, хорошо дисциплинированной, сдержанной. Современники признавали способность Генриха управлять своими армиями и, тем самым, указывали на одну из основных причин его успеха. Они восхищались его чувством порядка, едва ли свойственным многим военачальникам последних двух-трех поколений. Беспорядок в армии, который мог бы нанести вред его делу в Нормандии и вызвать скорее вражду, чем одобрение со стороны жителей герцогства (его подданных, как он их воспринимал), был тем, что он должен был искоренить. Эта проблема возникла в предыдущем столетии и стала предметом обсуждения современных комментаторов, что заставило Ричарда II издать в 1385 году военные ордонансы в попытке восстановить свою власть над армией[765]. Это был пример, которому Генрих должен был в свое время последовать.

Он заявил о себе уже в самом начале, при падении Арфлера в 1415 году. Приоритетом Генриха было определение прав гражданского населения города, включая стариков, женщин и детей, а также того, что можно и что нельзя с ними делать[766]. В Кане в 1417 году он издал правила обращения с населением города, который, согласно общепринятым и законным военным обычаям того времени, утратил все права на милосердие в результате отказа сдаться, когда его к этому призывали[767]. Если в этом случае (как и в случае с Арфлером) практическое намерение Генриха состояло в том, чтобы предотвратить беспорядки, слишком часто возникавшие при захвате городов, оказывавших сопротивление, то акцент, который он, по-видимому, сделал на своих правилах, был не столько в том, чтобы запретить солдатам совершать бесчинства против гражданского населения, сколько утверждением, что население (если оно не противостояло англичанам силой) и церкви заслуживают уважения своих прав. Поэтому от армии ожидалось сдержанное поведение, а за нарушение этого правила полагалось суровое наказание. То, что король имел в виду, ясно показали те хронисты, которые пересказали историю о солдате, который во время похода в Кале решил, что у него есть шанс обогатиться, украв священный сосуд из церкви, мимо которой проходила армия. Его немедленная казнь через повешение по приказу короля за вопиющее пренебрежение установленными правилами могла произойти в удачный момент для Генриха, возможно, нуждавшегося в восстановлении своей власти над армией; но, как рассказывают хронисты, этот инцидент стал для них доказательством того, что король был человеком, который, признавая необходимость дисциплины, принял меры для ее поддержания и наказал преступника, решившего бросить ему вызов