Генрих V - [81]
На следующий день, в субботу, 7 ноября, после заупокойной мессы, король был "обвязан белым сулемпнитом". Томас Уолсингем сообщил, что три боевых коня и их всадники были подведены к главному алтарю аббатства, и там с них сняли оружие и доспехи — формальная церемония, богатая символизмом[600]. Вопреки утверждению одного историка событий тех дней, что нет никаких свидетельств, подтверждающих эту историю[601], в отчетах Брюэров[602] записано, что во время заупокойной мессы "на высокий алтарь Вестминстерской церкви были выведены два коня, запряженные в ряд, с боевым конем, вооруженным королевскими доспехами". Если количество лошадей не совсем совпадает с версией Уолсингема, эти два рассказа тем не менее напоминают об одном и том же событии, которое в отчете Уолсингема описывается как обычное[603]. Генрих был не только королем, но и рыцарем Божьим и защитником Его ценностей. Перед погребением он должен был избавиться от доспехов, которые были ему необходимы в этом мире, но в которых он больше не нуждался. После этого он мог быть похоронен достойно и с почестями, среди королей Англии, его предшественников, между святилищем Святого Эдуарда и часовней Девы Марии, где хранились мощи святых, как он и просил в своем завещании, чтобы это было сделано после его смерти[604].
Генрих составил два завещания: одно — 24 июля 1415 года, второе (о котором стало известно совсем недавно) — 9 июня 1421 года; а 26 августа 1422 года он сделал добавление к нему[605]. Все вместе они рассказывают нам о короле довольно много. Как и следовало ожидать от подобных документов, они отражают его благочестие, в случае Генриха — его любовь к святым, в частности, английским, и его надежду на то, что страну удастся уберечь от ереси. Он также был озабочен организацией своих похорон: сколько месс должно быть отслужено за его душу (особое внимание уделялось мессам в честь Троицы, Богородицы и святых), а также необходимостью получить прощение всех, кого он мог обидеть. Пожалования по завещанию были многочисленны: деньги бригитткам Сиона, чтобы они могли продолжать строительство монастыря; картезианцам в Шине; Сен-Дени, недалеко от Парижа, для сохранения его памяти, а также затворнику в Вестминстере. Он оставил в дар книги монастырям Сиона и Шине, церкви Христа в Кентербери, а также Оксфордскому университету; драгоценности, украшения и домашнюю утварь королеве, чье содержание должно было выплачиваться из доходов герцогства Ланкастер и земель во Франции; облачения близким к нему священнослужителям Генри Чичелу и Генри Бофорту; миссал Томасу Лэнгли; деньги и кровать Эксетеру; лошадей Бедфорду и Глостеру. Своему преемнику Генрих завещал доспехи, оставшиеся книги, оборудование часовни и, вначале, корабли, хотя позже он распорядился продать их для оплаты долгов[606].
Исполнители его завещания были назначены из числа лидеров общества, из его собственного семейства и из управляющих герцогства Ланкастер, трех групп, с которыми он поддерживал тесные связи при жизни, и к чьей поддержке он должен был прибегнуть в управлении своим очень сложным финансовым наследством. Все они были людьми, которых он знал в течение многих лет, а значит, им можно было доверять. Общая ответственность[607] за младенца-короля была возложена на брата Генриха, Глостера, а его воспитание было поручено герцогу Эксетеру, который должен был решить, с кем он может вступить в брак, в чем ему должны были помочь лорд Фицхью и сэр Уолтер Хангерфорд. Ожидалось, что мать ребенка, Екатерина, останется с ним. Чтобы помочь расплатиться с королевскими долгами, которые стали настолько значительными, что в 1421 году он завещал своему семейству всего 4.000 фунтов стерлингов по сравнению с 10.000 фунтов стерлингов, которые он отписал ему в 1415 году, Генрих дал указание продать драгоценности, а также корабли. Задача по урегулированию его долгов оказалась сложной; он унаследовал ряд долгов от своего отца, и теперь предстояло урегулировать множество оставшихся долгов, некоторые из которых восходили к 1415 году[608]. Прогресс шел медленно. Генри Бофорту, который постепенно занял ведущее положение среди ответственных за эту работу, потребовалось около двадцати лет, чтобы удовлетворить как пожелания покойного короля, так и распутать многочисленные трудности, которые вызвало завещание его у душеприказчиков[609].
В обязанности душеприказчиков входило также позаботиться о строительстве надгробного изваяния Генриха. Король оставил подробные инструкции относительно места своего погребения, которое должно было находиться в восточной части часовни Эдуарда Исповедника[610]. Эти инструкции предполагали определенные структурные изменения в часовне. Камень был немедленно доставлен из Кана,[611] и к моменту похоронной церемонии, состоявшейся почти через девять недель после смерти Генриха, работы над гробницей уже велись. Сама гробница должна была быть из пурбекского мрамора[612]. На ней должно было лежать деревянное ложе, но фигура короля в мантии и с двумя скипетрами была сделана не из литого металла или алебастра, а из дерева, покрытого серебром; ангелы были помещены у головы изваяния, геральдические животные — у ног. Работа, как говорят, была выполнена "на средства королевы Катерины "
