Генрих V - [67]

Шрифт
Интервал

. В такой ситуации, какое будущее было у договора?

Для парижан договор стал большим облегчением. Мало того, что их политический владыка, герцог Бургундский, был на стороне "победителей", договор означал, что их экономическая артерия жизни, Сена, теперь снова может быть использована в коммерческих целях. Париж, как центр великих национальных институтов, должен был чувствовать себя успокоенным условиями договора. Несмотря на свое прежнее нежелание участвовать в обсуждении этих условий, парижский Парламент и его чиновники были готовы дать свое согласие на соглашение, которое принесло бы сладость мира королевству, страдавшему так долго. Как и Парламент, капитул Нотр-Дам и университет испытывали симпатии к бургундской партии. Поэтому, хотя епископ решительно возражал против договора, большинство городских лидеров высказались за его принятие. 2 июня 1420 года парижане написали Генриху письмо, в котором одобряли недавний поворот событий, включая его женитьбу, и призывали его не забывать об их городе и его интересах. Но им пришлось ждать до 1 декабря, пока Генрих в сопровождении своей королевы и ее родителей не приехал в столицу. В этот день он был принят с таким почетом, какой только могло оказать население, численность и богатство которого сильно уменьшились из-за войны и смертности от голода[461]. Парижане были рады снова видеть своего короля, и, как сообщал Монстреле, поддержка мира, о котором было достигнуто соглашение, была больше, чем можно выразить словами[462]. Тот факт, что с лета Генрих устранил контроль над движением по Сене со стороны дофинистских гарнизонов в Монтеро и Мелене, подчеркивал причины их благоприятного мнения о нем. Больше, чем многие другие, парижане были подвержены влиянию географических факторов и склонны соответствующим образом настраивать свои политические паруса.

Ни одна столица никогда не является типичной для страны, главным городом которой она является. Париж поддержал договор. Аббевиль согласился соблюдать его условия 28 ноября; Монтрей-сюр-Мер принял такое же решение двумя днями позже[463]. Оба решения соответствуют тому, что можно было ожидать от городов в бургундской сфере влияния[464]. Однако не все было так просто. Всего в часе езды от "бургундского" Парижа находился Сен-Дени, в аббатстве которого были похоронены французские короли. Он перешел под власть Ланкастеров в результате договора в Труа, но, как показали события последующих лет, будет неохотно подчиняться новому порядку[465]. Можно также отметить, что город Турнэ, находящийся в центре бургундского влияния, сначала отказался принять условия договора и еще несколько месяцев поддерживал отношения с дофинистами. Дижон, одну из герцогских столиц, пришлось специально посетить самому герцогу, чтобы убедить ее присягнуть договору; в то время как в Труа, том самом месте, где договор был скреплен печатью и состоялся королевский брак, должна была появиться некая двусмысленная позиция, а оппозицию англичанам возглавил, как и в Париже, епископ Этьен де Живри[466].

Корпорации — это одно дело, люди — другое. Трудно сказать, что вызвало сомнения в умах некоторых людей, особенно тех, кто имел тесные связи с бургундцами. Филипп де Брабант, граф Сен-Поль, был бургундским капитаном Парижа у Карла VI в течение месяцев, предшествовавших заключению договора. Некий обеспокоенный английский королевский офицер (возможно, Ральф Кромвель), 3 июня 1420 года написал Генриху из Понтуаза, чтобы сообщить о том, что Сен-Поль не принял присягу. Причина заключалась в том, что, хотя он одобрял мир, он сопротивлялся присяге, "потому что он считал, что ни одно преступление не должно быть принято ни в одном генералитете"[467]. Неудивительно, что вскоре он был заменен на посту капитана Парижа. Точно так же, и, возможно, по той же причине, его брат, Луи, епископ Теруанский, ставший впоследствии убежденным сторонником англичан и значительно продвинувший свою карьеру, также проявил явное нежелание подчиниться. Герцогу Филиппу пришлось приказать обоим дать свое согласие. Ги де ла Тремуйль, граф Жоиньи, который не хотел принимать участие в официальных церемониях в Труа, также сначала отказался, только чтобы впоследствии воспользоваться английской благосклонностью; в то время как принц Оранский, хотя и присутствовал на свадьбе Генриха, предпочел сохранить свою независимость, не принося присяги по договору в Труа[468].

Другие реагировали на различные аспекты того, что они считали новой ситуацией. Некоторые рассматривали события 1419–20 годов как вызов национальной идентичности, опасаясь, что королевство Франция в том виде, в котором оно существовало на протяжении веков, будет поглощено чем-то большим, своего рода мега-королевством, управляемым королем Англии и его наследниками, в котором существующая Франция потеряет свою идентичность. Таких людей нужно было успокоить (как и англичан, которых нужно было успокоить по той же причине в следующем году), что концепция "двойной монархии" объединяет короны, а не королевства, которые продолжат существовать со своими законами, языками и институтами


Рекомендуем почитать
Иван Ильин. Монархия и будущее России

Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.


Равнина в Огне

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Граф Савва Владиславич-Рагузинский

Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)


Трагедия Русской церкви. 1917–1953 гг.

Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.


Николай Александрович Васильев (1880—1940)

Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.


Я твой бессменный арестант

В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.