Генрих V - [45]

Вечером король удалился в близлежащую деревню Мезонсель, где он провел предыдущую ночь и где он теперь пригласил на ужин некоторых из своих самых знатных пленников, в частности, герцога Орлеанского. Несомненно, пока было еще светло, происходил грабеж убитых, но Генрих счел нужным напомнить своим людям, что они еще не полностью избавились от опасности, и что никто не должен брать с собой больше, чем нужно для дальнейшего похода. По приказу короля оставшееся снаряжение с убитых было сложено в сарай, который затем подожгли, тем самым лишив врага возможности использовать его в будущем.

В начале следующего дня, после того как были начаты приготовления к погребению многих погибших на месте битвы (они были похоронены в больших ямах, специально освященных Людовиком Люксембургским, епископом Теруанским, в чьей епархии находилось поле битвы) и предприняты шаги по доставке домой тела герцога Йоркского, который, наряду с Майклом де ла Полем, графом Саффолком, были главными знатными англичанами, погибшими в этой битве, король отправился в Кале, которого достиг без происшествий 29 октября. Однако прибытие армии и пленных вызвало проблемы в городе. Англичане несколько дней почти ничего не ели и были очень голодны; французы после поражения тоже были не в лучшем состоянии. Генрих понимал, что чем меньше времени они пробудут в Кале, тем лучше, и он организовал отправку своей армии и пленных в Англию: одни высадились в Дувре, другие в Сэндвиче, откуда каждый солдат отправился домой своим путем.

Король, однако, оставался в Кале несколько дней. Во время пребывания в городе к нему присоединились пленники из Арфлера, которые, добрались туда своим ходом. Затем, покинув Францию, Генрих отплыл в Англию, где после очень трудного морского перехода высадился в Дувре, вероятно, 15 ноября. После однодневного отдыха король направился в Кентербери[302], где его встретил архиепископ Чичеле и поблагодарил за победы в соборе. Затем, проехав через Рочестер, он направился в Лондон и поселился в королевском поместье Эльтхэм, расположенном к юго-востоку от столицы, ожидая официального королевского въезда в столицу, которое вскоре должно было состояться.

Рассказ об этом событии, содержащийся в Gesta, важен по ряду причин[303]. Первая из них — это то внимание и значение, которое он придает отношениям Генриха с городом Лондоном. Популярность, которой он пользовался в столице в те времена, когда еще был принцем, сохранялась до конца его жизни. Именно к лондонской корпорации Генрих обратился за деньгами в начале 1415 года, когда он все еще искал финансовой поддержки для своих планов отправиться в экспедицию во Францию, и это обращение привело к займу в 10.000 марок (6.666 фунтов 13 шиллингов 4 пенсов) и ряду более мелких частных займов на нужды войны[304]. Именно в Лондон он написал 22 сентября, чтобы сообщить своей армии о падении Арфлера[305]. Затем наступил долгий период молчания, в течение которого люди стали опасаться, что короля и его армию постигла катастрофа[306]. Но во вторник, 29 октября, весть о победе при Азенкуре достигла Лондона; зазвонили церковные колокола, и народ пошел процессией к Вестминстеру в знак общей радости, облегчения и благодарности[307]. Должно быть, сразу же начались приготовления к его приезду с целью оказать прием, подобающий человеку, которого мэр назвал "ты завоеватель"[308]. Приготовления, на которые городские гильдии сделали различные взносы.

23 ноября, в субботу, состоялся въезд короля в столицу[309]. Покинув Элтхэм, Генрих приехал в Блэкхит, где его встретили мэр, двадцать четыре олдермена и огромное скопление людей, многие из которых были одеты в цвета своих гильдий. Все вместе они направились в Лондон, Генрих в сопровождении нескольких самых важных пленников, взятых при Азенкуре, был встречен в Саутварке духовенством Лондона. Когда процессия достигла Лондонского моста, то все увидели две гигантские фигуры, одну мужскую, другую женскую, над башней у входа, фигуры, приветствующие своего триумфатора. Пройдя дальше, король должен был увидеть фигуру антилопы[310] с королевским гербом на шее, фигуру льва, держащего в правой лапе развернутый королевский штандарт, а затем большую фигуру Святого Георгия в доспехах. В Корнхилле можно было увидеть гербы Святого Георгия, Святого Эдуарда, Святого Эдмунда и Англии, а также гербы династии, а у входа в Чипсайд — фигуры Двенадцати апостолов, двенадцати английских королей и святых.

На кресте в Чипсайде, над которым было построено деревянное сооружение, напоминающее замок, было начертано "О тебе, город Божий, поведали славные дела". Высоко над воротами находился герб Святого Георгия, с одной стороны — герб короля, с другой — герб короля Сигизмунда, а на нижних башенках — гербы других членов королевского дома и знатных дворян. На разводном мосту, ведущем в замок, навстречу королю вышла группа молодых женщин, все они пели приветствие (автор рассказа сравнивает их с девами, приветствовавшими Давида после того, как он сразил Голиафа); а со всех концов замка доносились голоса большого числа юношей, исполнявших церковный гимн хвалы и благодарения