Генрих V - [178]

Генрих начал испытывать это единство в самом начале своего правления. Он был королем всего четыре месяца, когда появляются первые упоминания о займах, полученных от отдельных купцов (один из них, Ричард Уиттингтон, одолжил королю 2.000 фунтов стерлингов), от города Лондона, а также от епископов и аббатов, а в 1414 году ему пришлось занять еще 2.000 фунтов стерлингов и еще одну сумму у великого лондонского торговца тканями Джона Хенде[1283]. Активная политика, направленная на борьбу с пиратством на море, и дипломатические инициативы, призванные установить приемлемые условия торговли с герцогом Бургундским, должны были стать теми шагами, на которые предоставлялись займы из Лондона, либо от отдельных купцов, либо от города в целом. Весной 1415 года, когда Генрих понял, что у него недостаточно денег для оплаты армии, которую он планировал вести во Францию в конце года, он обратился в Лондон, среди прочих мест.

10 марта мэр, олдермены и другие были созваны в Тауэр, чтобы выслушать рассказ короля о своих планах и, несомненно, о нехватке средств. Через четыре дня в Гилдхолле (Доме гильдий) состоялось второе собрание, на котором присутствовали архиепископ Чичеле, имевший влиятельные семейные связи в городе, Генри Бофорт, братья короля, Бедфорд и Глостер, и Эдуард, герцог Йоркский, и на котором под председательством мэра было решено, что король должен получить корпоративный заем в размере 10.000 марок (6.666 фунтов 13 шиллингов 4 пенсов) под залог большого золотой шейной цепи, включавшей изображения короны и антилоп, богато украшенных эмалью и драгоценными камнями; официальный договор был скреплен 16 июня[1284]. В дополнение к этому, многие индивидуальные займы были выданы королю, более или менее охотно. Епископ Бофорт одолжил 1.983 фунта стерлингов в июне, а затем еще 1.000 марок в ноябре[1285]. Графство Норфолк, с другой стороны, сделало это с гораздо меньшей любезностью,[1286] а группа купцов из северной Италии внесла свой вклад только после того, как Бофорт, действуя в качестве канцлера, пригрозил им тюремным заключением на заседании комитета королевского совета[1287].

Денежные займы в 1414–15 финансовом году составили около 27.000 фунтов стерлингов, более пятой части от 131.000 фунтов стерлингов, выделенных в том году,[1288] деньги, которые, выплаченные через казначейство в гардероб короля, были впоследствии использованы для военных целей[1289]. Теперь Генрих начал проводить политику, которая должна была сделать его правление "пиковым периодом заимствований короны"[1290].  В 1416–17 годах, отчетный период, который закончился вскоре после отъезда Генриха во вторую и самую продолжительную экспедицию во Францию, в которой он добился еще большего, было собрано займов на сумму 51.000 фунтов стерлингов, эта цифра приближалась к трети от общей суммы в 161.000 фунтов стерлингов, собранных наличными в том году. Эта огромная сумма — знак исключительной уверенности в Генрихе, его целях и способности их осуществить — была собрана используя все известные способы привлечения денег. В очередной раз, в марте 1417 года, город Лондон предоставил корпоративный заем в размере 3.333 фунтов 6 шиллингов 8 пенсов[1291], (половина того, что было предложено двумя годами ранее), гарантированный частью субсидии на шерсть, которая должна была быть собрана в порту Лондона. Позже, в июне, сорок три гражданина дали взаймы 2.160 фунтов стерлингов отдельными суммами от 500 марок до 10 фунтов стерлингов, за что король предоставил в залог им испанский меч, оправленный в золото и украшенный драгоценными камнями и жемчугом стоимостью 2.000 фунтов стерлингов[1292]. Такие гарантии были необходимы: требования войны к финансам короны не позволяли погасить некоторые крупные долги, которые уже были сделаны и за которые по-прежнему были в залоге предметы из королевских драгоценностей. Генри Бофорт вновь продемонстрировал свою лояльность дому Ланкастеров и политике его лидера, поддержав его займом в 14.000 фунтов стерлингов[1293]. Важное значение, в силу своих политических последствий, имели и многочисленные мелкие займы, предоставленные в этом году частными лицами. Теперь, когда короне было все труднее привлекать корпоративные займы, она была вынуждена обращаться как к очень крупному кредитору (Бофорту), так и ко многим мелким, чтобы удовлетворить свои финасовые потребности[1294].

Но денежный поток начал иссякать[1295]. Возможно, люди не желали давать в долг без достаточных гарантий; возможно, росло сомнение в том, насколько сильно люди должны быть вовлечены в то, чего пытается добиться король. Более вероятно, однако, что дело было в растущей нехватке наличных денег, о которой упоминают несколько хронистов, и в опасении, что экспорт монеты для оплаты солдат во Франции не приносит пользы экономике Англии. Безусловно, в 1417–1419 годах выпуск как золотых, так и серебряных монет сократился. Примечательно, что когда в августе 1418 года Генрих обратился за помощью к Лондону, он просил не денег, а провизии, что не предполагало вывоза монет[1296]. Тем не менее, когда в 1419 и 1420 годах Генрих обратился за займами, он получил определенную поддержку от ряда отдельных членов парламента, которые выступали в качестве уполномоченных в графствах, которые они представляли в один из годов, а в некоторых случаях и в оба