Генрих V - [176]
Рассмотрение парламентского и клерикального налогообложения приводит нас к чрезвычайному налогообложению, а именно к тому, которое было утверждено не для того, чтобы, как настаивал Генрих, тратить его по своему усмотрению, а только для выполнения определенных задач, самой важной из которых была защита интересов королевства. Парламентские субсидии, каждая номинальной стоимостью около 37.000 фунтов стерлингов, были предоставлены Генриху во время его правления, были тесно связаны с войной против Франции. За относительно короткий пятилетний период между ноябрем 1414 года, когда король практически принял решение о вступлении в войну, и осенью 1419 года, когда было завершено завоевание Нормандии, Генриху было предоставлено восемь с третью субсидий (80% от парламентской субсидии) на военные нужды — очень высокая ставка налогообложения за относительно короткий период времени. Это выглядит несколько иначе, если отметить, что субсидии были утверждены только в семи парламентах, заседавших во время правления. На четырех других субсидии не запрашивались[1270]. С другой стороны, на трех парламентах была согласована двойная субсидия,[1271] а в октябре 1419 года король получил дополнительную треть к обычной субсидии, специально для возврата денег тем, кто ссужал корону[1272].
Стоит еще раз обратить внимание на два фактора, которые показывают, насколько интенсивно Генрих стремился собрать деньги на войну и сделать это как можно быстрее. Одним из них было перенос, или ускорение, парламентских субсидий с согласованной даты их сбора на другое время, в пользу короля и в ущерб его подданным. В октябре 1415 года, а также на заседании парламента на Пасху 1416 года, сбор части субсидий был ускорен, в первом случае всего на два месяца, а во втором — почти на полгода[1273].
Весной и в начале лета 1416 года Генрих остро нуждался в деньгах. Оборона Арфлера оказалась дорогостоящей, а визит Сигизмунда и его двора, который, наряду с визитом графа Голландии, был "также за счет короля",[1274] оказался очень дорогим. В то же время, сбор флота для освобождения Арфлера стал дополнительной тратой и без того сильно ограниченных ресурсов. В этих обстоятельствах методы Генриха по сбору денег, в частности то, что можно считать растущей склонностью к ускоренному предоставлению субсидий, должны были встретить противодействие. Это стало ясно на заседании парламента в октябре 1416 года, когда, проголосовав за две субсидии для сбора в 1417 году, общины потребовали прекратить перенос сроков и обратиться к займам, если королю нужно получить деньги быстро. Этот момент был подчеркнут годом позже[1275], и примечательно, что это был последний случай, когда этот вопрос поднимался в течение всего царствования.
Чувство срочности, которое испытывал Генрих в 1415 и 1416 годах, проявилось и в том, как церковь оказалась вовлеченной в процесс сбора денег на войну. Церковники составляли важную группу, за финансовую поддержку которой Генрих мог испытывать большую благодарность, поскольку они внесли весьма существенный вклад в расходы на войну. В целом, южная церковная провинция Кентербери собрала восемь с половиной десятин, а северная провинция Йорка — семь с половиной, из церковных бенефиций, реальная стоимость которых, по общему мнению, превышала 10 фунтов стерлингов в год. Южная провинция была не только больше, но и богаче, и производила заметно больше, чем ее северная коллега. Однако обе провинции пострадали от военных действий: доходы священнослужителей в Уэльсе (который входил в южную провинцию) уменьшились из-за последствий восстания Глендовера, а северная провинция, которая в это время состояла из Йорка, Дарема и Карлайла, испытала на себе разрушительные последствия войны, которую вели шотландцы. Поэтому часто приходилось слышать мольбы об освобождении от выплат, не все из которых были искренними. Тем не менее, церковь вносила весьма значительный вклад в сбор денег на войну, вероятно, добрую треть от стоимости светской субсидии, собираемой с простого народа, хотя церковники, особенно монастыри, не обязательно относились к бедным слоям общества.
Представители северной провинции заседали в Йорке, южной — в Лондоне. По этой причине можно было легче оказать давление на южный собор церковников, чтобы он выполнил королевские требования. Такое давление не отличалось от давления, оказываемого на парламенты, как по своей природе, так и по срокам. На собор южной провинции, собравшийся в декабре 1417 года, прибыли канцлер Томас Лэнгли, герцог Эксетер и графы Нортумберленд и Вестморленд, посланные лейтенантом королевства герцогом Бедфордом, чтобы объяснить потребности короля в войне; результатом стало голосование за сбор двойной десятины
