Генрих Третий. Последний из Валуа - [19]
В течение долгого времени они стремились покорять сердца протестантов. И вдруг все переменилось – теперь красивыми юношами могли считаться только католики. На балах, на охоте, на парадах самые почетные места занимают семейство Гизов и католическая дворянская молодежь.
Стремясь угодить королеве-матери, придворные соревновались в преклонении перед герцогом Анжуйским. И каждый, начиная с кардинала Лотарингского и кончая юным пажом, готов был отдать что угодно за легкий кивок головы в ответ на грубую лесть. Великолепный, осыпаемый почестями, не знающий счета деньгам, Генрих уверовал, что он призван сыграть решающую роль в жизни Франции. К тому же он был влюблен.
Луиза де Лаберодьер дю Руше несколько лет назад привела к Екатерине Антуана Наваррского, совершенно запутавшегося в расставленных ею сетях. В награду за это ей была оказана честь лишить невинности сначала короля, а потом монсеньора. Но однако не ей суждено было занять первое место в сердце молодого принца – ее тут же сменила другая фрейлина королевы. Рене де Рьё принадлежала к одному из самых знатных семейств Бретани; эта величественно блистательная женщина отнюдь не была наивной. По просьбе Данвиля она обучила искусству любви тринадцатилетнего Тюренна, который посвятил ей следующие строки: «Никто не помог мне так, как Вы, войти в жизнь и научиться дышать воздухом двора».
Но честолюбивая красавица метила выше. Генрих быстро попал в ее сети, увлеченный совершенным изяществом молодой женщины и одновременно возможностью обладать одной из первых красавиц двора.
Соблазнительница прикидывается испуганной, жеманится, просит доказательств любви. Генрих прибегает к помощи официального придворного поэта Филиппа Депорта и заказывает ему сонеты, которые он, подписав своим именем, вручает ненаглядной дульсинее. Красавица быстро позволяет увлечь себя на ложе принца, мечтая проснуться однажды ее королевским величеством.
Исполненный гордости, Генрих воображал себя повелителем мира, но кто-то недобрым взглядом наблюдает за его успехом, и этот кто-то – король. Карл был странным юношей, в котором ум и искренняя сердечность становились жертвами неровного характера. Его приступы ярости были ужасны. Казалось, в него вселялся бес, от которого юноша безуспешно пытался освободиться. Вернувшись после изнурительной охоты, он отправлялся отдыхать в кузницу или наполнял дворец трубными звуками охотничьего рога.
Оба брата не сильно любили друг друга. Генриху были отвратительны жестокость Карла, его грубость. Старший же завидовал красоте младшего, тому, что он был всегда окружен вниманием и мать выделяла его среди остальных детей. А поскольку выразить свою неприязнь к Генриху открыто Карл не мог, опасаясь королевы, то он нашел другой способ. Раз католики превратили Генриха в идола, то Карл, оставив в стороне дурные воспоминания о заговоре в Mo, начинает осыпать милостями протестантов. Его друзьями становятся Ларошфуко и Роган. Монсеньор же, напротив, при каждом удобном случае пытается подчеркнуть оскорбительное презрение к дворянам-протестантам.
И вот между двумя молодыми людьми упало яблоко раздора – им стала их очаровательная сестра, принцесса Маргарита. Ей едва исполнилось пятнадцать, но губы ее уже звали к поцелуям, а глаза, полные обещаний, могли воодушевить кого угодно.
Мать, внушавшая Маргарите панический ужас, почти не замечала ее и призывала ко двору только в особо торжественных случаях; девочка выросла в Амбуазском замке со своим братом, герцогом Алансонским. Она хорошо знала латынь, греческий, музыку. Однако Екатерина почти не вспоминала о ней, кроме тех случаев, когда ей приходило в голову выдать Маргариту за дона Карлоса или за короля Португалии. Но однажды королева заметила, сколь красива ее дочь. Она решила, что негоже оставлять в тени создание, способное привлечь к трону новых верных слуг, и маленькую Марго привезли, чтобы теперь она блистала в Лувре.
Не знавший нежности и настоящей дружбы Карл буквально расцвел, когда рядом с ним очутилось это ласковое и веселое создание. А Маргарите нравилось командовать этим юношей, нагонявшим на всех страх, нравилось нежно успокаивать его приступы ярости. Генрих, напротив, подчинял ее себе. Более женственный, чем Маргарита, он давал ей уроки танцев, изысканных манер, причесывал ее, выбирал ей туалеты и сам примеривал, чтобы показать сестре, как их носить.
Любовника мадемуазель де Шатонёф около этой юной богини держало тщеславное удовольствие. Наивно-порочная сестра, впитывавшая его наставления, будила в Генрихе какие-то смутные чувства. Когда Карл слышал их заговорщицкий смех, он приходил в бешенство.
Что на самом деле представляли собой игры этих трех молодых людей? Много лет спустя Маргарита признается в любовной связи со всеми тремя братьями. А когда Генрих, в то время король Франции, попытался ее обелить, она возмущенно воскликнула: «И он еще сожалеет? Как будто забыл, что первым показал мне эту дорожку!»
Глава 5
Любимец Марса
(1 мая 1568 – 16 октября 1569)
Мы всегда воспеваем Генриха…
Любимца Марса и молодости…
Куплет тех времен
Франция стремительно сползала к хаосу. Вдохновленные арестом Марии Стюарт, которую Елизавета Английская содержала под стражей без всяких на то оснований, протестанты разгромили церковь в Блуа и осквернили алтарь. Ла-Рошель практически становится вольным городом, где находят прибежище пираты со всего мира. Ответом католиков были ежедневные убийства.
Символ французского Возрождения, Диана де Пуатье (1499–1566), изображаемая художниками того времени в виде античной Дианы-охотницы, благодаря своей красоте, необыкновенным личным качествам и политическому чутью, сумела проделать невероятный путь от провинциальной дамы из опальной семьи государственного преступника до могущественной фаворитки Генриха II Валуа, фактически вершившей судьбы французской политики на протяжении многих лет. Она была старше короля на 20 лет, но, тем не менее, всю жизнь безраздельно господствовала в его сердце.Под легким и живым пером известного историка Филиппа Эрланже, на фоне блестящей эпохи расцвета придворной жизни Франции, рисуется история знатной дамы, волей судеб вовлеченной во власть и управление.
В центре романа — фигура герцога Филиппа Орлеанского, который вопреки воле его дяди, Людовика XIV, стал регентом будущего Людовика XV и занимал это положение вплоть до совершеннолетия юного короля. И хотя годы регентства Филиппа Орлеанского положили начало веку Просвещения, современники не любили его, передав эту неприязнь потомкам. Филипп Эрланже (1903–1987), известный французский писатель и историк, автор ряда книг о французских монархах, пытается восстановить справедливость, рисуя противоречивый, психологически глубокий характер большого государственного деятеля.
Варфоломеевская ночь — кульминационная точка жестокой войны между католиками и гугенотами, момент истины, в котором каждый человек, будучи гражданином Франции, должен был встать на сторону убийц или примкнуть к их жертвам. Потоки крови, захлестнувшие улицы Парижа, разделили всю страну на долгое время на два непримиримых лагеря, каждый из которых считал себя правым. В ту ночь решалась судьба государства, избравшего, в конечном счете, путь насилия и нетерпимости. Книга Филиппа Эрланже рисует трагическую картину этого события, анализируя по часам «черную ночь» в истории Франции, ставшей своеобразным предупреждением потомкам, которые пытаются разрешить вопросы веры с помощью меча.
Автор текста - Порхомовский Виктор Яковлевич.доктор филологических наук, профессор, главный научный сотрудник Института языкознания РАН,профессор ИСАА МГУ Настоящий очерк посвящается столетию со дня рождения выдающегося лингвиста и филолога профессора Энвера Ахмедовича Макаева (28 мая 1916, Москва — 30 марта 2004, Москва). Основу этого очерка составляют впечатления и воспоминания автора о регулярных беседах и дискуссиях с Энвером Ахмедовичем на протяжении более 30 лет. Эти беседы охватывали самые разные темы и проблемы гуманитарной культуры.
«Константин Михайлов в поддевке, с бесчисленным множеством складок кругом талии, мял в руках свой картуз, стоя у порога комнаты. – Так пойдемте, что ли?.. – предложил он. – С четверть часа уж, наверное, прошло, пока я назад ворочался… Лев Николаевич не долго обедает. Я накинул пальто, и мы вышли из хаты. Волнение невольно охватило меня, когда пошли мы, спускаясь с пригорка к пруду, чтобы, миновав его, снова подняться к усадьбе знаменитого писателя…».
Впервые в истории литературы женщина-поэт и прозаик посвятила книгу мужчине-поэту. Светлана Ермолаева писала ее с 1980 года, со дня кончины Владимира Высоцкого и по сей день, 37 лет ежегодной памяти не только по датам рождения и кончины, но в любой день или ночь. Больше половины жизни она посвятила любимому человеку, ее стихи — реквием скорбной памяти, высокой до небес. Ведь Он — Высоцкий, от слова Высоко, и сей час живет в ее сердце. Сны, где Владимир живой и любящий — нескончаемая поэма мистической любви.
Роман о жизни и борьбе Фридриха Энгельса, одного из основоположников марксизма, соратника и друга Карла Маркса. Электронное издание без иллюстраций.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Творчество Исаака Бабеля притягивает пристальное внимание не одного поколения специалистов. Лаконичные фразы произведений, за которыми стоят часы, а порой и дни титанической работы автора, их эмоциональность и драматизм до сих пор тревожат сердца и умы читателей. В своей уникальной работе исследователь Давид Розенсон рассматривает феномен личности Бабеля и его альтер-эго Лютова. Где заканчивается бабелевский дневник двадцатых годов и начинаются рассказы его персонажа Кирилла Лютова? Автобиографично ли творчество писателя? Как проявляется в его мировоззрении и работах еврейская тема, ее образность и символика? Кроме того, впервые на русском языке здесь представлен и проанализирован материал по следующим темам: как воспринимали Бабеля его современники в Палестине; что писала о нем в 20-х—30-х годах XX века ивритоязычная пресса; какое влияние оказал Исаак Бабель на современную израильскую литературу.