Генрих IV - [70]

Гугенотам не терпелось взяться за оружие, они даже попытались захватить королеву-мать в надежде получить за нее большой выкуп. Из Ла Рошели, несмотря на сильный шторм, Генрих отплыл в Тальмон и взял город за четыре дня, потом занял несколько других городов. «Я две недели не спал в постели», после того как рисковал жизнью на передовой и собственноручно рыл траншеи. Он отослал Тюренна в Гасконь и со дня на день ждал немцев. Пришло время направиться к Луаре, но прежде он снова обратился ко всей стране (14 июля 1578 г.) с заявлением. Напомнив о том, что он смог одержать верх над четырьмя или пятью посланными против него армиями, он объявил о своем намерении освободить Францию от тирании Гизов и восстановить власть короля. Но прежде всего нужно было в этом убедить самого короля. Однако Генрих III был еще не готов порвать ради него с Лигой.

Глава третья Кутра 1587–1588

Когда королева-мать 26 марта 1587 года вернулась в Париж, обстановка там была очень тревожной. Ее сына час от часу все больше ненавидели и позорили, а священники продолжали неистовствовать. Провал переговоров в Сен-Брисе показал бессилие короля победить гугенотов как оружием, так и дипломатией. Он — бездарный человек или изменник. Склонились к первой гипотезе. Несмотря на свою католическую веру, которая была его единственным козырем, Генрих III был самым заурядным тираном, учитывая его сумасбродство и расточительность, слабости и эротические аномалии. Штаб Лиги, состоявший в большинстве из юристов второго эшелона, мечтавших добиться политической власти, с легкостью настроил против короля нищую и голодную парижскую чернь. В ее глазах он был своевольным властителем, сборщиком ненавистных налогов и поборником ереси.

Политическая обстановка

Мнения в Счетной Палате и Парламенте разделились. Многие советники склонялись в пользу Лиги, которая казалась им единственно способной реформировать государство в соответствии с династическими или, скорее, олигархическими нормами, к каковым эти судейские давно уже стремились, но уличные беспорядки, кровожадность черни и неистовство проповедников возмущали самых знатных и зажиточных членов Парламента, склонных поддерживать власть и заведенный порядок. Пьер де Л'Этуаль и Жан-Огюст де Ту принадлежали к этой группе, верной монархии, несмотря на слабость короля, и именно их глазами мы видим это движение или, скорее, «эту революцию». У короля еще были союзники среди городских властей, хотя они не одобряли фискальной политики, разоряющей средний класс.

В королевском окружении тоже не было единства. Жуайез, в то время самый любимый из его миньонов, из личных амбиций склонялся в пользу Лиги. Вилльруа, один из главных министров, как и королева-мать, выступал за координацию усилий короля и Лиги. Другие, как, например, маркиз д'О, хотели держать короля в стороне от схватки, чтобы не нарушить ход придворных развлечений. Д'Эпернон не нападал на Бурбонов и советовал помириться с королем Наваррским. Если верить мемуарам маршала де Таванна, гугеноты даже пытались договориться с Гизами через Ла Ну, чтобы совместно выступить против Генриха III, но безуспешно. Генрих Гиз контролировал часть территорий собственными силами. Агенты Лиги создавали в городах Севера местные комитеты. Гиз осадил Седан и Жамез, крепости, принадлежавшие герцогу Бульонскому, где укрепились пикардийские, лотарингские и шампанские гугеноты. Он не шел ни на какие сделки ни с королевой-матерью, ни с Генрихом III. Впрочем, было некогда спорить, так как приближались вражеские армии. Немцы сосредоточились на границе, а король Наваррский приближался к Луаре. С какой же стати защитник католической партии согласится ослабить свое положение только ради того, чтоб угодить королю? Он считал своей задачей остановить нашествие рейтаров и с этой целью сосредоточил свои войска в Шомонан-Бассиньи. Генрих III руководствовался другой логикой, логикой Макиавелли: использовать своих противников друг против друга. Гиз, как он думал, не выйдет невредимым из столкновения с немцами и швейцарцами. Лигист Жуайез отправится прощупать Беарнца. Что касается его самого, то он оставит за собой основную армию, ту, что стояла на Луаре. Как знать, быть может, судьба уготовит ему роль третейского судьи и в любом случае он останется недалеко от столицы, брожение которой его не на шутку тревожило.

Жуайез в Пуату

Жуайез знал, что благосклонность короля идет на убыль, и теперь тот предпочитает ему д'Эпернона. Он решил добиться признательности Генриха III другими средствами. Почему бы ему не стать во главе Лиги? Правда, для этого требовалась воинская слава, но ее могла принести ему начинающаяся война. Он набрал четыре полка аркебузиров, всего 6000 человек, и 24 эскадрона кавалеристов, всего 2000. Сконцентрировав свое войско в Сомюре, в конце июня 1578 г. он двинулся в Пуату. Узнав об этом, его противник заранее насмехался над подвигами, которых можно было ожидать от этого надушенного франта, мишени всех скабрезных шуток, бичующих противоестественные наклонности короля и его друзей. Однако Генрих знал, что на поле битвы он не сможет без поддержки извне противостоять королевской армии.