Геннадий Зюганов - [101]

Критическая ситуация нарастала. Античерномырдинские настроения в Госдуме подогревались слухами о том, что данный деятель собирается установить валютное правление по образцу Аргентины. Бывший министр Аргентины Кавалло советовал привязать национальную валюту к американскому доллару в отношении один к одному и осуществить тотальную приватизацию государственной собственности при равноправном участии американских монополий. Как известно, Аргентина потеряла внешнеполитическую самостоятельность, увеличила в 3 раза безработицу, свернула все социальные программы. Если в России пойти по такому же пути, это приведет к худшим на порядок результатам.

Перед вторым голосованием обстановка в Думе и политических структурах резко обострилась. Лидер ЛДПР Жириновский начал отчаянно торговаться, вымаливая посты в правительстве в обмен на поддержку. Президент согласился и решил рискнуть: вдруг Черномырдин с помощью фракции Жириновского пройдет, тем более, что опыт утверждения Кириенко весной этого года показал, что это в принципе возможно.

В поддержку Черномырдина активно высказывались Б. Березовский, А. Лебедь, вице-спикер В. Рыжков, А. Шохин. По телевидению была организована пропагандистская кампания в интересах продвижения и. о. премьер-министра. Черномырдин рассчитывал на прежнее понимание Зюгановым роли прежнего правительства в сохранении естественных монополий, доверие большинства депутатов к нему как к опытному хозяйственнику. Но его время ушло безвозвратно.

Пытаясь добиться своего, анонимный финансовый капитал предлагал фракции КПРФ в Думе и лично Зюганову десятки миллионов долларов за правильное голосование. По Думе ходили некие люди, предлагавшие депутатам 30–35 тысяч долларов за каждый голос. Каждый день пугали расправой. По Москве и Думе были пущены слухи о сосредоточении вокруг Москвы частей Минобороны и войск МВД. В подмосковных Таманской и Кантемировской дивизиях были отменены отпуска и увольнения. Но Ельцин не рискнул повторить октябрьский вариант: не было ни здоровья для руководства такой операцией, ни политических сил.

Выступая на заседании Государственной Думы 7 сентября 1998 г., Зюганов вновь подтвердил ранее сформулированные позиции относительно повторно выдвинутого Черномырдина. Он сказал, что предлагаемая правительственная программа будущего не имеет.

Как можно предлагать сначала включить денежный станок и обесценить вклады, а затем установить экономическую диктатуру? Поскольку экономической диктатуры без политической не бывает, значит, будут распущены демократические институты власти. Свободный рынок и экономическая диктатура одновременно — это какая-то «костяная яичница», ибо одно другое просто исключает. Юридически назначение Черномырдина тоже нелегитимно, ибо конституционный суд даст свое заключение о невозможности назначения временно исполняющего обязанности премьера Правительства не из состава Правительства.

Наконец, Зюганов отметил и нравственный момент: «Неужели в Думе может получить поддержку человек, который оплевывает советскую историю? Всю историю огромной и великой страны? Если он перечеркивает все, что создано народом, включая Великую Победу и великие стройки. Ведь и нынешний Газпром создавала советская власть. А вы эту трубу направили в одну сторону — в сторону своих интересов, вместо того чтобы она работала в интересах государства».

Результаты голосования оказались, в принципе, теми же, что и раньше, если не считать переметнувшейся фракции ЛДПР в составе 48 депутатов. Всего за Черномырдина проголосовало 137 депутатов — 30,5 %. Учитывая решимость Думы второй раз не опозориться, как в случае с Кириенко, это означало последний звонок. Дума была готова к роспуску, тем более что до конца срока ее полномочий оставался всего год и насильственный разгон ее только увеличивал бы шансы многих депутатов как «жертв насилия» на переизбрание на второй срок без проблем. Кроме того, все понимали, что в условиях финансового кризиса планировать новые выборы — это по меньшей мере несерьезно. Это понимало и антикоммунистическое окружение Ельцина в Кремле.

Ельцин твердил: «Пока Черномырдин не откажется — я его не отдам». Черномырдин заявлял: «Пока Президент не прикажет — я не откажусь». Примаков говорил: «Свадебным генералом я в жизни не был, а уж свадебным болваном не буду тем более». Лужков отрицательно реагировал на намеки на премьерство Маслюкова. Лебедь высказывал сомнения по поводу Лужкова. Зюганов и Селезнев, естественно, симпатизировали Маслюкову, но понимали, что один Маслюков «под Ельциным» ничего не сможет сделать.

В кремле начались длительные консультации по поводу кандидатуры нового премьера. Обсуждалось пять кандидатур: Примаков, Геращенко, Строев, Лужков и коммунист Маслюков. Селезнев беседовал с дочерью Президента Т. Дьяченко, которая настаивала на кандидатуре Черномырдина. Женщины из фракции КПРФ встречались с женой президента Наиной Иосифовной, которая склонялась к кандидатуре Лужкова.

На Черномырдина оказывали давление не только оппозиция, но и его окружение, включая собственную фракцию «Наш дом — Россия». Черномырдин был глубоко уязвлен и с большим трудом согласился, представив это как собственную добрую волю. Самоуверенный сановник уже больше не скрывал своей ненависти к Думе, стал запугивать страну «Мюнхеном», революционным синдромом. Выяснилось, что он никакого политического согласия никогда не признавал, вел разговоры на эту тему из тактических соображений.