Генка Пыжов — первый житель Братска - [23]

Я думала, что на Полюсе холода нет никакой жизни — все замерзло и оледенело. Оказалось, нет. В Оймяконе живут якуты, эвены, эвенки, русские. Они разводят оленей, коров, пашут землю. Лето на Полюсе холода очень жаркое. Можно выращивать капусту, огурцы, помидоры. В Оймяконе есть клуб, школа и даже радиотелеграф. Из Оймякона я послала телеграмму: «Привет москвичам с Полюса холода».

Отец писал: когда мама получила телеграмму, она прибежала на почту и сказала:

«Где тут телефон? Я хочу разговаривать с Полюсом холода. У меня там единственная дочь замерзает!»

Телефонистки только плечами пожали и посоветовали ей сходить в радиокомитет.

«Там вам дадут микрофон, и говорите себе по радио сколько вздумается. Можете даже стишок рассказать или песенку спеть».

Мама очень рассердилась на телефонисток.

«Я вам не Лемешев, чтобы песенки распевать! — сказала она. — Быстрее вызывайте Полюс холода. У меня мясо на плитке подгорает».

Успокоил маму только начальник почты.

«Гражданка! — сказал он. — На Полюс холода провода еще не проведены. Когда проведем, тогда пожалуйста, дадим Полюс в порядке живой очереди. А сейчас можете и не просить».

Вера усмехнулась и добавила:

— Тому, что писал папа, вы не особенно верьте. Он большой выдумщик. Ему бы, по всем правилам, не токарем быть, а писателем…

Фальшивый доброволец снова не утерпел. Он покосился на старичка с зеленоватой бородкой и сказал:

— Знаем мы эти полюсы и шепот звезд! Прикажут тебе на полюсе работать — сразу другим голосом запоешь!

Девушка тряхнула волосами и дерзко посмотрела на болтуна.

— А мне и приказывать не надо. Окончу институт, сама туда попрошусь.

Фальшивый доброволец открыл рот, чтобы прокаркать свое: «А я вот не верю, и все», но в это время из репродуктора, который висел у нас над головой, грянул сердитый голос диктора, и мы узнали, что поезд приближается к станции Тайшет. Во всех купе, будто сговорившись, зазвенели чайники, с верхних полок запрыгали пассажиры. Фальшивый доброволец тоже взял свой огромный медный чайник, открыл крышку и заглянул туда, будто в колодец.

— А ну, парень, давай дуй за кипятком.

Ох, и надоел же он мне со своим кипятком! Как станция, так и беги к кранам, стой в очереди. Принесешь кипятку, фальшивый доброволец разложит на коленях платок с хлебом и давай пить стакан за стаканом. Уничтожит всю воду, а потом только и знает, что в уборную бегает. Пассажиры просто из себя выходят.

— Почему уборная все время закрыта? — спрашивают.

— Фальшивый доброволец там заседает!

Когда поезд остановился, я схватил чайник фальшивого добровольца и побежал по перрону. Даже кепку, с которой никогда не расставался, оставил в вагоне. Тут-то и произошла у меня необыкновенная и удивительная встреча с Люськой Джурыкиной, ее отцом и матерью. Я знаю, что вы недоверчиво улыбаетесь и думаете: «Зачем же так безбожно врать?» Нет, не вру. Думайте что хотите, но удивительные и неожиданные встречи бывают не только в книжках, но и в жизни.

Вначале я тоже сомневался. Думаю: или мне мерещится, или это двойники — то есть люди, которые абсолютно похожи на Люську, ее отца и мать. Но ведь даже в книгах не бывает, чтобы человек встретил в одну и ту же минуту трех двойников.

Может, я с ума сошел?

Подергал себя за ухо. Ухо на месте. Люська, ее отец и мать тоже на месте. Стоят около забора и с любопытством смотрят в мою сторону. Что же делать? Может быть, подойти к ним, что-нибудь соврать, спросить: «Куда едете? Какая в Москве погода»?

Нет, этого, пожалуй, делать не стоит. Сразу же заинтересуются: «Куда? Зачем? И где твои почти совсем новые желтые ботинки?»

Лучше уйти подальше от греха.

Недолго думая я повернулся и быстро зашагал обратно, к своему вагону.

Но, видно, Люська не зря носила очки. Она узнала меня и закричала на весь перрон:

— Геночка, здравствуй! Иди сюда!

Размышлять, или, как говорят, взвешивать все обстоятельства, было некогда. Я взял ноги в руки и помчался мимо вагонов, расталкивая и сбивая с ног пассажиров.

— Держи его, держи! — услышал я сзади голос Джурыкина.

Не успел я добежать до своего вагона, как Люськин отец настиг меня, схватил за шиворот и грозно сказал:

— Стой, стервец!

Мгновенно нас окружили пассажиры. В толпе мелькнула красная фуражка милиционера.

— Граждане, не толпитесь! Попрошу!

Меня вели, по перрону, как страшного преступника: справа Люськин отец, слева — милиционер с расстегнутой кобурой. Мое путешествие в Москву, пожалуй, закончилось.

Один за другим побежали мимо нас вагоны: второй, третий, четвертый. На подножке седьмого вагона стоял фальшивый доброволец. Он размахивал рукой и выкрикивал только мне одному понятные слова:

— Мальчик, чайник! Мальчик, чайник!

Так тебе и надо. Будешь знать, как удирать из Сибири.

Глава пятнадцатая МЕНЯ ХОТЯТ ПРИВЯЗАТЬ К ЧЕМОДАНУ. ПО НОВОЙ ДОРОГЕ. СОВСЕМ КАК В СТАРОЙ КНИЖКЕ…

Меня привели в отделение милиции и посадили на длинную скамейку.

— Где он украл у вас чайник? — спросил Джурыкина сержант милиции.

— У меня не было никакого чайника, — ответил Джурыкин.

— А почему же вы кричали «держи»?

— То есть как — почему? Он удрал от отца, с Братской ГЭС. Разве вы не видите? Посмотрите на него!