Гении и злодейство - [9]
Кстати, модернисты и в Европе тяготели к крайним революционным партиям. Которые, заметим, там не пришли к власти. Но тем не менее. Начнем с итальянских единомышленников футуристов. Российские футуристы и до революции от этого родства всеми силами открещивались. Хотя общие черты просто бросаются в глаза. Скорее всего, потому, что наши не желали быть «филиалом» заграницы (там футуристы появились раньше), они сами хотели играть лидирующую роль. Что же касается идейного багажа, то он не так уж и различался. Идеолог итальянских футуристов Томазо Маринетти, разумеется, провозглашал свое направление «искусством будущего». Он тоже предлагал «скинуть с парохода» все, что только можно. И не только скинуть, но заодно уж и сжечь музеи и библиотеки. Чтобы не мешались под ногами. Впрочем, в Италии к этому относились как-то более спокойно, нежели в России. Возможно, потому, что там старого искусства настолько много, что от него рябит в глазах. Когда прекрасного слишком много, оно перестает таковым восприниматься.
Так вот, итальянские футуристы присоединились к Муссолини, едва только он начал раскручивать фашизм. И активно помогали дуче в его нелегком деле. Впрочем, Муссолини увлекались тогда многие. Например, писатель и террорист Борис Савинков. Да у Бердяева есть восторженная статья про фашизм, о которой очень не любят вспоминать.
Во Франции в двадцатых годах пышно расцвел сюрреализм. На первый взгляд это течение, зацикленное на копании в собственном подсознании, на плохо понятом фрейдизме, никоим образом не стыкуется с политическим радикализмом. Но тем не менее. Во главе со своими лидерами Анри Бретоном и Луи Арагоном сюрреалисты стройными рядами двинулись в коммунистическую партию Франции. Первая крупная выставка сюрреалистов прошла в здании ФКП. Они очень много сделали для того, чтобы эта партия стала одной из самых крупных красных европейских организаций. Впоследствии Арагон отошел от сюрреализма и стал основателем французского социалистического реализма – было и такое. А вот Бретон после высылки Троцкого и раскола коммунистического движения примкнул к троцкистам как к самым радикальным и отмороженным.
После Первой мировой войны в Германии возникло поэтическое направление экспрессионизм, представляющее из себя «чернуху» в чистом виде. «Все дерьмо, будущего нет». Представители этого течения метались между коммунистами и молодыми нацистами. Лучший из экспрессионистов, поэт Готфрид Бенн, восторженно принял победу Гитлера. Правда, потом отношения у него с нацистами испортились, но тут никто не виноват. Ну не понравился Готфрид Бенн Геббельсу. Пришлось поэту оставить литературу и идти служить в вермахт, где он дослужился до полковника медицинской службы.
В чем причины такой любви «крайних» деятелей искусств и таких же политиков? Модернисты чуяли в политических радикалах своих. Коммунисты, фашисты, нацисты – все они планировали разрушить мир «до основанья» – и на руинах построить новый. Все «ультра» кричали о своей лютой ненависти к обывателям, обещая более высокий смысл существования человека, нежели удовлетворение своих материальных потребностей. Кроме всего прочего, «ультра» – это была СИЛА. Прямая, простая и грубая. Радикалы намерены были добиваться своих целей, не оглядываясь ни на законы, ни на мораль. Это завораживало. И завораживает. Помните, случай с Есениным, с которого я начал книгу? Проклинать и ниспровергать куда сподручнее, когда за твоей спиной стоят крепкие боевики.
Что же касается России, то золотое время для футуристов кончилось в 1922 году. До этого главным их другом в советском правительстве был нарком (министр) просвещения Анатолий Луначарский. Вообще-то он был человеком старшего поколения, совершенно лишенным размашистого революционного нигилизма. Тем не менее футуристов он продвигал. Возможно, потому, что очень ценил Маяковского и Хлебникова – просто как поэтов. Возможно, полагал, что у них пройдет «детская болезнь левизны» – и они станут поспокойнее. Остальным видным большевикам было как-то не до искусства. Но в конце концов Троцкий отдал приказ написать италь янским коммунистам – попросить узнать, какую политическую позицию занимают итальянские футуристы? Неизвестно, был ли ответ, но если был – он явно Троцкого не порадовал. А тут еще в дело вмешался Ленин. Владимир Ильич, хоть и был типичным модернистом в политике, в искусстве придерживался достаточно консервативных взглядов – он любил нормальный реализм образца XIX века. И что важнее, как опытный политик, Ленин прекрасно понимал, что с футуристами каши не сваришь. Мало того что они сами были малопонятными простому народу, так еще своими закидонами отпугивали других деятелей культуры, которые стали потихоньку менять свое отрицательное отношение к власти. В общем, Ленин заявил, что Луначарского «надо за футуризм сечь». Вот и вся любовь. Как сели футуристы на холку власти, так и слетели. Нет, никаких карательных мер к ним не применили. Просто сняли режим наибольшего благоприятствования, предоставив им крутиться как знают.
Романтики монгольской орды
Завершилась Великая война, отгремели победные залпы. Но выстрелы продолжают раздаваться. Вот и приходится бывшему фронтовому разведчику Сергею Мельникову вспоминать прежние навыки. Его ждет жестокая схватка с фашистским специалистом, носящим кличку Барон, и долгий путь, в конце которого лежит разгадка таинственного Черного леса…
К весне 1943 года партизанское движение в Белоруссии достигло такого размаха, что немецкое командование вынуждено было создать ГФП – тайную полевую полицию для координации действий карательных и армейских подразделений против «лесных бандитов». Несколько секретных школ специально готовили агентов для внедрения в партизанские отряды, одной из задач которых было уничтожение командиров и комиссаров отрядов. Но все эти меры оказались малоэффективны…Книга «Оборотни тоже смертны» является продолжением романа «Тени Черного леса».
Гражданская война в России полна парадоксов. До сих пор нет согласия даже по вопросу, когда она началась и когда закончилась. Не вполне понятно, кто с кем воевал: красные, белые, эсеры, анархисты разных направлений, национальные сепаратисты, не говоря уж о полных экзотах вроде барона Унгерна. Плюс еще иностранные интервенты, у каждого из которых имелись свои собственные цели. Фронтов как таковых не существовало. Полки часто имели численность меньше батальона. Армии возникали ниоткуда. Командиры, отдавая приказ, не были уверены, как его выполнят и выполнят ли вообще, будет ли та или иная часть сражаться или взбунтуется, а то и вовсе перебежит на сторону противника.Алексей Щербаков сознательно избегает подробного описания бесчисленных боев и различных статистических выкладок.
Великая Смута, как мор, прокатилась по стране. Некогда великая империя развалилась на части. Города лежат в руинах. Люди в них не живут, люди в них выживают, все больше и больше напоминая первобытных дикарей. Основная валюта теперь не рубль, а гуманитарные подачки иностранных «благодетелей».Ненасытной саранчой растеклись орды интервентов по русским просторам. Сытые и надменные натовские солдаты ведут себя, как обыкновенные оккупанты: грабят, убивают, насилуют. Особенно достается от них Санкт-Петербургу.Кажется, народ уже полностью деморализован и не способен ни на какое сопротивление, а способен лишь по-крысиному приспосабливаться к новым порядкам.
Какими мы привыкли знать декабристов? Благородными молодыми людьми, готовыми пожертвовать собственными жизнями ради благополучия народа. Мечтавшими о свободе и лучшем будущем для России. Согласными во имя принципов отречься от всех благ и отправиться прямиком в сибирскую ссылку.Готовы ли вы услышать новое мнение о декабристах? Согласны ли вы поверить в то, что они были банальными бунтовщиками и действовали отнюдь небескорыстно. Хотите увидеть оборотную сторону их жизни и деятельности? В таком случае ознакомьтесь с мнением молодого петербургского журналиста Алексея Щербакова.
Терроризм, как это ни дико звучит, в последнее время стал привычным фоном нашей жизни. Кадры с захваченными заложниками и распластанными на земле телами боевиков перестали пугать обывателя, а на сообщения об очередных спецоперациях, обнаруженных схронах с оружием и предотвращенных террористических актах мы и вовсе перестали реагировать…Пришло время выяснить, откуда взялось это явление и кто такие террористы, не жалеющие ни чужой жизни, ни своей? Что объединяет народовольцев, ку-клукс-клановцев, красных самураев, кокаиновых партизан и исламских фундаменталистов? Есть ли существенные различия в идеологиях революционера Ивана Каляева и бывшего лидера «Аль-Каиды» Усамы Бен Ладена? Почему разговоры с террористами о морали и невинных жертвах совершенно бессмысленны, а усилия спецслужб всего мира по предотвращению терактов дают неутешительные результаты?
Королева огромной империи, сравнимой лишь с античным Римом, бабушка всей Европы, правительница, при которой произошла индустриальная революция, была чувственной женщиной, любившей красивых мужчин, военных в форме, шотландцев в килтах и индийцев в тюрбанах. Лучшая плясунья королевства, она обожала балы, которые заканчивались лишь с рассветом, разбавляла чай виски и учила итальянский язык на уроках бельканто Высокородным лордам она предпочитала своих слуг, простых и добрых. Народ звал ее «королевой-республиканкой» Полюбив цветы и яркие краски Средиземноморья, она ввела в моду отдых на Лазурном Берегу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга о человеке, который оказался сильнее обстоятельств. Ни публичная ссора с президентом Путиным, ни последовавшие репрессии – массовые аресты сотрудников его компании, отъем бизнеса, сперва восьмилетний, а потом и 14-летний срок, – ничто не сломило Михаила Ходорковского. Хотел он этого или нет, но для многих в стране и в мире экс-глава ЮКОСа стал символом стойкости и мужества.Что за человек Ходорковский? Как изменила его тюрьма? Как ему удается не делать вещей, за которые потом будет стыдно смотреть в глаза детям? Автор книги, журналистка, несколько лет занимающаяся «делом ЮКОСа», а также освещавшая ход судебного процесса по делу Ходорковского, предлагает ответы, основанные на эксклюзивном фактическом материале.Для широкого круга читателей.Сведения, изложенные в книге, могут быть художественной реконструкцией или мнением автора.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.
