Гениальный грабитель - [5]

Только с большим начальным капиталом Курганов может претендовать на достойное место в алмазном бизнесе, а плестись в хвосте он как-то не привык.

Федор Тимофеев был одним из его доверенных людей. Впрочем, хорошие деньги тот получал не только за свой профессионализм, как главный консультант, но еще и за молчание.

— Так о чем мы там? — хмуро поинтересовался Курганов.

— Какой из алмазов вы хотите оставить себе? — просто спросил Федор Юрьевич, уже знакомый со вкусом генерального директора (он нисколько не сомневался в том, что его выбор упадет на янтарный камень).

— А сам бы ты что мне предложил?

— Я бы предложил вам взять желтый алмаз.

— Почему? — отчего-то недоверчиво спросил Андрей Макарович, видно находясь под впечатлением неприятного разговора.

— У него очень яркий и насыщенный цвет. А потом сейчас спрос именно на такие цветные камни. Цена на них с годами будет только расти.

— А почему все-таки не черные? Особенно тот… Он ведь крупный!

— Можно, конечно, и черные… Но тенденция сейчас такова, что в ближайшие три года черные алмазы на мировом рынке будут не в моде. И цена на них окажется не столь высокой.

Андрей Макарович усмехнулся:

— Так ведь их можно и попридержать где-нибудь в хранилище. А там, глядишь, годика через три продать с большой пользой. Это ведь не кусок колбасы, который может испортиться.

— Все, конечно, так… — слабо улыбнулся Федор Юрьевич. — Я только высказал свое мнение.

— Сделаем вот что… Я беру все три камня!

Федор Тимофеев чуть нахмурился — подобное решение шло вразрез с установленными правилами. Разумеется, у генерального директора всегда был неплохой аппетит и отменный вкус, он прекрасно разбирался в алмазах, знал их настоящую цену, при этом всегда умел делиться и прекрасно знал границу, за которой начиналась откровенная жадность. Но в этот раз такое решение выглядело перебором. А потом, ведь это не просто какие-то три банальных в полкарата камушка, которые можно купить едва ли не в любой ювелирной лавке, на сей раз перед ним на столе лежали уникальные алмазы, каждый из которых встречался один раз в десять лет. А то, что их выделили из кимберлитовой породы с разницей всего лишь в несколько часов, само по себе можно назвать невиданным случаем. А кроме того, каждый камень, как и было положено по инструкции, был записан в реестры редчайших алмазов. Скрыть такую значительную пропажу просто невозможно! Для чего тогда вся эта опись? Как же он собирается выкрутиться? Ведь не станет же Курганов объяснять, что уникальные алмазы просто закатились под кровать! Или он решил на прощание громко хлопнуть дверью?

— Я бы вам посоветовал взять один… Сами понимаете, скрыть пропажу невозможно. Алмаз значится в книге учета, данные о самых крупных алмазах всегда дублируются и отправляются в центр. Если пропадет один, то можно что-то придумать, как-то отговориться. Например, сказать, что в нем было множество дефектов, и мы просто распилили его на части. Но что мы скажем сразу по трем крупным алмазам?

— Мы скажем то же самое, — хмуро отозвался Курганов.

— Не уверен, что это выйдет.

— Не переживай, пройдет и в этот раз.

Тимофеев решил не сдаваться и отрицательно покачал головой:

— Боюсь, это будет выглядеть неубедительно… А потом, и подозрительно!

Глаза генерального неожиданно налились злостью:

— Ты меня плохо понял? Мне нужно три камня! Я сам с ними разберусь!

Федор Юрьевич пожал плечами и отвел взгляд в сторону:

— Если вы так считаете… Что мне сказать в цехе огранки?

— Скажешь вот что… Камни ты отдал мне. Дескать, генеральному они понадобились, чтобы продемонстрировать их в Москве. Нужна более точная консультация по огранке алмазов. А я им потом перезвоню и согласую все документы.

— Хорошо. Пусть так и будет.

— Хочу тебе сказать откровенно… Скорее всего, я здесь долго не задержусь. У меня немало недоброжелателей, желающих занять мое место… Чего ты так на меня смотришь? Место хлебное, ты согласен со мной? У меня есть кое-какие планы на будущее, я не собираюсь оставаться не у дел, в конце концов, я имею моральное право на часть всего этого.

— Разве я вам дал повод сомневаться в обратном?

— Слава богу, что нет. Иначе мы бы с тобой не разговаривали, — буркнул генеральный.

— Сколько у нас времени?

Немного задумавшись, Курганов произнес:

— Примерно полгода. За эти месяцы я должен подчистить все свои дела, чтобы не осталось никаких хвостов. Уходить со своего места с голой задницей я не намерен, не те нынче времена! Так что нужно найти человека, который мог бы прихлопнуть этот банк. Ты понимаешь, о чем я говорю? — строго посмотрел Курганов на Тимофеева.

За время совместной многолетней работы Тимофеев научился понимать шефа с полуслова. Порой он умел настолько тонко его чувствовать, что Курганову казалось, будто он озвучивает его собственные мысли. Пожалуй, что так тонко чувствовать своего хозяина способен только старый преданный кобель: он всегда знает, когда следует заглянуть хозяину в глаза, чтобы избежать заслуженной трепки, а когда нужно подставит мохнатую холку для дружеского поглаживания. Стремление угодить Курганову у Тимофеева было на уровне подсознания, и надо признать, что в своем желании быть нужным Федор Юрьевич ни разу не ошибся. И Курганов очень надеялся, что и в этот раз он будет понят.