Генетическая ошибка - [12]

– За тебя, солнышко. – Он коснулся своим бокалом Марининого.

– И за тебя. – Марина не смогла подавить вздох.

Сергей пристально глянул на нее.

– Как ты вообще? Как настрой?

– Я в порядке. Настрой боевой. – Подбородок у Марины задрожал.

– Ну-ну, опять? – Сергей взял ее за руки и посадил к себе на колени. – Не думай об этом. Просто не думай, и все. Само собой все разрешится.

– Легко сказать – не думай. – Марина улыбнулась сквозь набежавшие слезы. – Следователь звонила.

– Когда? Ты мне не сказала.

– Утром еще. По дороге на работу.

– Что хотела?

– Сказала прийти к ней в этот четверг.

– У вас же по четвергам кафедра.

– Ну да. – Марина быстро вытерла глаза. – Но теперь, может, ее отменят или перенесут. Аверина-то в больнице.

– Ясно. – Сергей нежно взъерошил ее волосы. – Ты пойдешь?

– А у меня есть выбор? – грустно усмехнулась Марина. – Да, конечно, нужно идти. А ты? – Марина посмотрела на него с надеждой и ожиданием. – Ты сможешь пойти со мной?

Сергей на мгновение задумался.

– Зай, я с завтрашнего дня работаю в области. Всю неделю. Не думаю, что успею вернуться до вечера в четверг. Ты прости, не сердись.

Марина закусила губу, стараясь не разреветься в голос. Весь день с самого утра она тайно лелеяла надежду на то, что пойдет к Петелиной не одна. Она была уверена, что Сережка не бросит ее и будет рядом. Выходит, ошибалась.

– Зай! – Сергей приподнял ее лицо за подбородок и нежно погладил по щеке, вытирая слезы. – Ну не рви мне сердце. Ты же знаешь мое начальство. Зверюги.

– Мне казалось, вовсе нет. Ты вполне распоряжаешься своим временем.

– Это только кажется. – Сергей вздохнул. – Я человек подневольный. Один просчет – и плакала квартальная премия.

– Пусть плачет, – с ожесточением проговорила Марина. – Лучше бы ты был со мной завтра. Пожалуйста, Сереж! – Она посмотрела на него с мольбой.

Он отвел глаза.

– Зайчик, прости, я правда не могу. Это важная поездка. В другой раз обязательно. А в этот ты как-нибудь сама справишься.

Марина кивнула скрепя сердце. Сергей сгреб ее в охапку и поцеловал.

– Пошли спать, малыш, завтра рано вставать.

7

Марине снилась родительская квартира. Они сидели за столом в гостиной, она, мать и отец, пили чай и разговаривали. Ей было спокойно и уютно, она с удовольствием разглядывала любимую с детства обстановку: старую, но крепкую мебель, картины на стенах, черное лакированное пианино в углу. Когда-то, учась в музыкальной школе, Марина любила играть на нем «К Элизе» и отрывки из Лунной сонаты. Ей захотелось попробовать. Она встала из-за стола, села на скрипучий вертящийся стул, открыла тяжелую крышку. Клавиши были слегка в пыли. Марина тронула их пальцами. Послышался глубокий, слегка надтреснутый звук.

– Давно не настраивали. – Мать подошла и встала рядом.

– Чувствуется. – Марина улыбнулась ей и заиграла Лунную. Инструмент, верно, был расстроен. Хороший, немецкий инструмент, отец покупал его за приличные деньги с рук.

– Надо вызвать мастера, – сказала мать.

– Надо, – подтвердила Марина и неожиданно почувствовала тревогу. Пальцы ее соскочили с клавиш, она перестала играть.

– Ты что? – удивилась мать. – Продолжай. Нам с отцом так нравится. Правда, Володя?

– Конечно, Вера. Ты знаешь, я обожаю, когда Маринка музицирует, – отозвался с дивана отец.

Но Марина не могла больше играть. Тревожное гнетущее чувство с каждой секундой все больше росло, овладевая всем ее существом.

– Ты чем-то расстроена? – спросила мать и обняла Марину за плечи. – Хочешь еще чаю?

– Да, пожалуй, – согласилась та.

Мать вернулась к столу и налила ей чаю в красивую перламутровую чашку.

– Ты давно не приезжала. Не было времени? Замоталась? Я знаю, мама Сережи у вас часто бывает. А с нами ты видишься все реже.

Марине стало стыдно. Это правда – она последнее время почти не ездила к родителям. Добираться до них больше двух часов, в рабочие дни совсем нереально, а в выходные у них с Сережкой все время были какие-то планы. Другое дело, Нонна – та живет неподалеку и сама постоянно наведывается к ним в гости, часто и без спросу.

– Прости, мамуль. Я виновата. Просто дел много было в последнее время. – Марина поставила чашку на стол, подвинулась к матери, прижалась щекой к ее щеке.

– Что ты, родная, я вовсе не обижаюсь. Мы же все понимаем. Пробки, дороги плохие. Ехать одно мучение. Да и у вас с Сергеем своя жизнь, это нормально. Так у всех.

– И все-таки приезжай почаще, – встрял отец, подходя к столу. – Мама скучает. Ты даже не представляешь себе как.

– Почему не представляю? – Марина улыбнулась.

И тут же вспомнила про аварию. Вот откуда это гнетущее чувство тревоги. Она ведь ничего не рассказала родителям. Они не знают, что она под следствием.

– Мам, пап… – Марина замялась. – Мне надо вам кое-что сказать.

– Ты ждешь ребенка? – На лице у матери возникло беспокойство.

– Нет. Не в этом дело. – Марина опустила голову.

– Не в этом? – Мать вздохнула, как показалось Марине, с облегчением. – А я-то уж обрадовалась, – сказала мать и как-то странно моргнула несколько раз.

Марина с удивлением покосилась на нее.

– Я бы очень хотела тебя обрадовать, – проговорила она с грустью, – но боюсь, что новости не будут хорошими.