Генеральская звезда - [20]

— Так вот, — шепотом заговорил сержант, — повторяю еще раз. Вон там внизу тропинка, по ней мы и отправимся. Поравнявшись с деревьями, свернем направо. Группу веду я. В пути никаких разговоров, понятно? Даже шепотом. Выходим с интервалом в десять метров. После поворота соблюдайте зрительную связь с впереди идущим, но не наступайте ему на пятки. Повторяю, не упускайте из виду впереди идущего, но и не приближайтесь к нему меньше чем на десять метров. Если нас начнут обстреливать, бросайтесь на землю и не открывайте ответного огня, пока не получите моего приказа. Если со мной что-нибудь стрясется, командование переходит к Робби. Есть вопросы? Мистер Уильямс?

— У меня нет вопросов, сержант.

— Господин подполковник?

— Все ясно.

— Прекрасно. Пошли.

Несмотря на все свои страхи, я испытывал какую-то приподнятость. Честное слово, я отчаянно трусил, но в то же время все казалось мне страшно интересным. Перед выходом из укрытия Бронсон дотронулся до моего плеча и, когда я повернулся к нему, сунул мне автоматический пистолет сорок пятого калибра.

— С рождеством Христовым! — прошептал он.

Чувствуя, как настроение у меня улучшается, я проверил, поставлен ли пистолет на предохранитель, и положил его в карман.

Сержант шел первым, я пятым, за мной шагал Бронсон, а в самом хвосте двигался Пит, которому поручили доставить информацию в штаб, если с нами что-нибудь приключится. Посты боевого охранения были заранее предупреждены о нашем выходе, и группу никто не остановил. Время от времени позади меня что-то тихо звякало — это Бронсон перекладывал с одного плеча на другое свою автоматическую винтовку. Она незаменима а разведке, хотя и тяжеловата. Я сочувствовал Бронсону и в то же время испытывал удовлетворение при мысли, что сам-то я, военный корреспондент, отправился в бой всего лишь с припрятанным в кармане пистолетом.

Двигались мы совершенно бесшумно.

Я с трудом различал впереди группы силуэт сержанта. Он уже достиг деревьев. Хотя от наших позиций нас отделяло пока не более двухсот метров, я все время ждал, что нас вот-вот обстреляют. Стало холодно, я поднял воротник куртки и пожалел, что не надел вязаный шлем. Маячившая впереди меня фигура свернула в сторону, и я сразу потерял ее из виду. Лишь минуту спустя мне удалось разглядеть солдата, пробиравшегося среди деревьев. Невольно ускорив шаг, я зацепился за корень и растянулся на земле, но тут же поднялся и пошел среди деревьев, стараясь не потерять из виду того, кто двигался впереди.

Метров через двести лес поредел, и я оказался перед ручьем метров трех шириной. Я не знал его глубины, но подумал, что шедший впереди солдат, очевидно, все же перешел его, и тоже побрел через воду — она оказалась очень холодной и доходила мне до колен. Через ручей я перебрался благополучно, однако мой солдат снова исчез.

Я понял, что просто не знаю, куда идти дальше. К счастью, мне припомнилось, что в тот момент, когда я последний раз видел идущего впереди солдата, луна над верхушками деревьев светила мне прямо в лицо. В этом направлении я и решил идти. Забыв о необходимости соблюдать осторожность, я шел все быстрее и быстрее, охваченный единственным желанием: увидеть кого-нибудь из наших.

Скоро лес кончился, и передо мной открылось ровное, лишенное каких-либо укрытий пространство. Я уселся прямо на землю, и тут чья-то рука схватила меня за ногу, а другая зажала рот. Ожидая каждую секунду прикосновения ножа к горлу, я до боли скосил глаза и заметил белые зубы сержанта, блеснувшие на его покрытом черной краской лице. Позади сержанта виднелись фигуры трех солдат. Видимо, мы достигли места, откуда предстояло начать индивидуальные перебежки. Я замотал головой, и сержант убрал руку с моего лица. Повинуясь его жесту, я растянулся за кустом, пытаясь отдышаться и успокоиться. Не помню, доводилось ли мне когда-нибудь испытывать такой страх. Сердце колотилось так громко и сильно, что я боялся, как бы фрицы не услышали и не открыли огонь.

Вдобавок зубы у меня начали выбивать дробь, и неудержимо захотелось курить.

Минуты через две к нам присоединился Бронсон, а еще через несколько минут Пит. Таким образом, вся группа оказалась в сборе. Сержант поднялся, вышел на полянку, постоял там, прислушиваясь, потом вернулся и жестом приказал второму солдату приготовиться. Как только он поднял руку, солдат выскочил из укрытия, пригнулся и быстро побежал через поляну. За ним, по новому сигналу, отправился третий и четвертый, а потом как-то совсем неожиданно наступила моя очередь. Я увидел, как опустилась рука сержанта, и побежал. Боже, как я бежал! И хотя те трое благополучно преодолели открытый клочок местности, я с трепетом ожидал, что вот-вот засвистят пули. Однако ничего не произошло. Я перебежал поляну, бросился на землю, и меня стошнило, но никто этого не видел. Почти сразу же к нам присоединились Бронсон, Пит и сержант, после чего все мы семеро во главе с сержантом, соблюдая интервал в десять метров и поддерживая зрительную связь, двинулись дальше.

Я не имел никакого представления о том, сколько времени назад мы покинули наши позиции, но казалось, что прошла целая вечность. Теперь я не забывал об осторожности. Немцы были где-то рядом, и лишь большим усилием воли я сдержал нервный смех. Вынул из кармана пистолет и поставил его на боевой взвод, причем, как мне показалось, сделал это не слишком тихо. Вместе с ощущением тяжести пистолета в руке пришло чувство какой-то уверенности.