Генеральная проверка - [92]

— А где работаете сейчас?

— В картографическом институте.

— Не слишком ли это мало для вас, майор?

— Нет, господин премьер-министр! Более того, я прошу вас сделать так, чтобы после освобождения из-под ареста я снова мог поступить на работу в картографический институт.

— Мы ничего не имеем против, — сказал генерал Вылков, — но не понимаю, зачем нужно скромничать, когда ваши заслуги столь очевидны!

— Я не хочу мозолить людям глаза, господин генерал! К тому же я скромный человек. С самого рождения я такой! Не гонюсь за чинами и постами…

— Хотите, чтобы вас забыли, майор? — усмехнулся Русев.

— Да, господин генерал, можно и так сказать.

— Вы не верите нам? Не верите нашему офицерскому слову?

— Верю, господин генерал, но слава мне не нужна! По крайней мере в данном случае. Вот почему я хочу, — он впервые повысил свой голос после того, как вошел сюда, — чтобы меня арестовали и после этого разрешили вернуться в картографический институт, даже на более низкую должность. Я не мечтаю о повышении! Такова моя просьба!

Русев встал по стойке «смирно» и взял под козырек.

— Нельзя не отдать честь такому патриотизму! — сказал он.

— Вы правы, генерал! — отозвался Цанков. — Мы даже и не подозревали, какие патриоты живут среди нас!

В кабинет вошел советник Цанкова. Он подал премьеру зеленую папку и сказал:

— Получено из Стара-Загоры, экселенц, срочно. Вы интересовались.

Цанков раскрыл папку, прочел содержание документа, и усмешка исказила его лицо. Генералы посмотрели на него с удивлением.

— Очень любопытно, — сказал он. — Это следует прочесть, чтобы слышали все.

— Что такое? — первым спросил Русев.

— Читайте, читайте, генерал! — сказал Цанков. — У вас отличный голос! — Он протянул руку через стол и подал генералу папку.

Генерала Русева немного смутила оказанная ему честь, но он взял папку, водрузил на нос пенсне и, откашлявшись, начал читать:

— «…Петко Энев, председатель Новозагорского революционного комитета…

Диалог:

— Сопротивление бессмысленно, господин Энев! Если вы не верите мне, поговорите с министром внутренних дел в Софии!..

— Меня не интересует ваш министр!.. Меня поставил на этот пост его величество народ, который сыт вашим «порядком и законностью». И этой ночью народ восстал и разбил двери вашей тюрьмы!

— Советую вам сдаться, господин Энев!

— Кто кому сдастся, решит наша встреча около Чадыр-Могилы, в пригороде Стара-Загоры. Приготовьтесь! Я прибуду!»

Генерал закрыл папку и с недоумением посмотрел на премьер-министра. Их взгляды встретились, никто не отвел глаз.

— От кого этот донос? — спросил Русев.

— Это так важно? — ответил, выпрямляясь, Цанков. — Важнее — содержание доноса, а не то, кто его прислал. А содержание его весьма примечательно, господин Русев! Мы их разбили, не так ли?

— Это эхо боев, профессор! Они разбиты! Это эхо, и ничего больше!

— Но зато какое эхо, генерал! «Решит наша встреча около Чадыр-Могилы…» — каково, эхо?!

Цанков снова взял папку и положил ее на стол перед собой.

— Вы свободны, господа! — сказал он. — Вы свободны.

Он сел и, уставившись взглядом перед собой, задумался. Ему захотелось побыть одному…

4

«…Чтобы дезориентировать выршецкую полицию, — писал майор, — я решил оставить шофера с машиной и ребят из охраны у реки, а сам отправился пешком к даче «Незабудка». Наше появление не возбудило никакого любопытства жителей села».

Выполнив благополучно свою миссию, майор Агынский отправился искать дачу «Незабудка». Ему сказали, что надо пройти через луг и свернуть вправо к винограднику, туда, где стоят два высоких тополя. За тополями виднелась крыша дачи — двухэтажной, с красивыми балконами. Еще ему сказали, что дача переполнена курортниками, даже иностранцами, которые узнали о лечебных свойствах выршецкой минеральной воды.

Агынский зашагал по лугу. Осенние пчелы и поздние бабочки, летавшие над травой, вызвали у него легкую грусть. Он вернулся из Берлина одухотворенным! Ученый, писатель, социолог, юрист, драматург — вот кем был этот необыкновенный человек. Свои мечты он выносил еще в тырновском селе Дебелец, где родился в 1889 году. С 1912 по 1918 год участвовал во всех войнах, в которые была втянута Болгария по инициативе царя Фердинанда. Сейчас начинались новые страницы жизни майора Николы Агынского: он стал аграрником и сторонником Единого фронта, создал несколько литературных произведений. Он намеревался написать большой труд под названием «Введение в социологию».

В героические моменты истории отечества он оказывался в центре событий, в самом пламени огня. Поэтому он был благодарен Димитрову и Коларову, которые, вспомнив о нем в этот решительный миг, возложили на него столь ответственную миссию.

Луг закончился, и майор свернул вправо к винограднику — туда, где краснела крыша дачи. Перепрыгнув через канаву, он снял панаму и вытер вспотевший лоб. Легкий ветерок принес издалека сладкий запах — во дворе дачи в огромном медном котле варили мармелад. Это напомнило ему о селе Дебелец, о реке Янтра, о зеленых садах, о тырновском базаре и о виноградниках Качицы, где они когда-то проводили нелегальные анархистские собрания… Воспоминания еще больше усилили его решительность. Он нажал на деревянную дверцу и вошел во дворик дачи.