Генерал, рожденный революцией - [120]
— Только вы, Николай Николаевич, должны напоследок сделать нечто важное, — сказал Дитерихс, наклоняясь и заглядывая в глаза Духонину, — официально уведомить главнокомандующего Румынским фронтом генерала Щербачева, что возлагаете на него обязанности верховного главнокомандующего...
— Я с удовольствием сделаю это, — поспешно кивнул Духонин, которому, вероятно, казалось, что с передачей верховного главнокомандования другому лицу мера его собственной ответственности перед Советской властью за уже содеянное становилась меньше. — А еще что?
— А еще вы должны распорядиться выпустить быховских узников. Вы не можете не понимать, что будет с Лавром Георгиевичем или Антоном Ивановичем, если они попадут в руки распаленной большевистской пропагандой матросни... Если честь русского офицера не позволяет вам бежать отсюда, то эта же самая честь не должна позволить отдать на расправу дикой толпе таких офицеров...
«Ну, здорово! — мысленно ахнул Станкевич. — Лучше, кажется, и не придумаешь... Ведь уйди отсюда Духонин — мы в дальнейшем должны будем считаться с ним как с верховным и все время подталкивать его на решительные действия, на борьбу... А теперь добровольной передачей своего поста Щербачеву и особенно освобождением из быховской тюрьмы Корнилова, Деникина, Маркова, Лукомского и других генералов Духонин сам ставит во главе будущей борьбы настоящих, решительных и смелых вождей...»
Теперь и Станкевич, и Перекрестов боялись даже посмотреть на Духонина, чтобы не выдать взглядами своих мыслей, своей заинтересованности в его согласии. Но они беспокоились совершенно напрасно. Духонин, как и в первом случае, торопливо кивнул головой:
— Конечно, конечно, господа, я дам такое распоряжение.
...Вскоре Дитерихс и другие уехали из Могилева, а Духонин вернулся в ставку, чтобы дать распоряжения, которые должны были иметь роковые последствия для России. А еще через несколько часов со стороны станции послышались гулкие звуки духового оркестра. Обыватели города, которым все эти дни казалось, что направленные из Петрограда матросы и солдаты ворвутся в город нестройной толпой, стреляя направо и налево, теперь с удивлением видели тяжело шагавших в строю матросов. Все они были как на подбор — рослые, широкоплечие, в дубленых полушубках, но с привычными бескозырками, с винтовками за плечами и в смазных сапогах вместо матросских ботинок. Вслед за матросами, держа равнение и печатая шаг, шла рота запасного лейб-гвардии Литовского полка.
Так вошли революционные части в Могилев и без всяких эксцессов заняли ставку; сдача мятежного генерала новым властям прошла без каких-либо инцидентов.
Но в это время среди матросов и солдат из прибывающих на станцию новых эшелонов пронесся слух, что Духонин отпустил на волю «быховских контрреволюционеров». Если имя Духонина само по себе было достаточно непопулярно среди революционных войск, то имя Корнилова возбуждало просто ненависть. И слух, что Духонин отпустил на свободу Корнилова, не мог не вызвать взрыва безудержного гнева солдат и матросов.
А через полчаса бушующая толпа матросов и солдат, окружившая салон-вагон главковерха, учинила самосуд над Духониным.
— А поворотись-ка, сын!.. — шутливо, но и не без досады говорил Щукин, заставляя членов делегации по одному поворачиваться перед ним /и демонстрировать свою экипировку.
Еще 17 ноября главкозап Каменщиков получил от командующего немецкой группой армии Эйхгорна согласие провести переговоры о перемирии. Немцы предложили встретиться в местечке Солы, близ города Сморгонь, прямо у линии фронта. Русская делегация, оказавшись 20 ноября на немецкой стороне, обнаружила здесь делегатов от 2-го Кавказского армейского корпуса Десятой армии и еще каких-то частей, которые раньше них прибыли к немцам для переговоров о перемирии на их участках. Поскольку отсылать их обратно было уже поздно, то Щукину пришлось присоединить их к фронтовой делегации, отчего состав ее достиг 18 человек.
А когда члены делегации наконец все собрались здесь, в специально отведенной комнате рядом с залом совещаний, Щукин был страшно огорчен при виде некоторых представителей из армий. Если не считать Липского и Крузенштерна, одетых в подобающие случаю чистенькие мундиры с аксельбантами, свидетельствующими об их принадлежности к офицерам генерального штаба, вполне приличный вид имели также переводчик Калаш, представители фронтового ВРК Фомин и Берсон и представители Второй армии врачи Тихменев и Петров. Остальные же делегаты были в помятых шинелях, стоптанных и грязных сапогах, да еще и небритые... И как ни старались сдерживаться аккредитованные здесь немецкие офицеры, на их лицах нет-нет да и появлялась презрительная усмешка.
Особенно живописно выглядел член ВРК Третьей армии Школьников, обросший, в засаленных ватных брюках и телогрейке, вдобавок еще покрытых каким-то пухом.
— Ну, брат, я понимаю, что ты солдат и к тому же презираешь буржуев... — ворчал Щукин, стараясь «ощипать» его. — Но зачем надо было прибыть к этим буржуям на переговоры, вывалявшись в пуху? Неужели ты думаешь, что этим сделаешь их сговорчивей?
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.
«…Желание рассказать о моих предках, о земляках, даже не желание, а надобность написать книгу воспоминаний возникло у меня давно. Однако принять решение и начать творческие действия, всегда оттягивала, сформированная годами черта характера подходить к любому делу с большой ответственностью…».
В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.
К концу XV века западные авторы посвятили Русскому государству полтора десятка сочинений. По меркам того времени, немало, но сведения в них содержались скудные и зачастую вымышленные. Именно тогда возникли «черные мифы» о России: о беспросветном пьянстве, лени и варварстве.Какие еще мифы придумали иностранцы о Русском государстве периода правления Ивана III Васильевича и Василия III? Где авторы в своих творениях допустили случайные ошибки, а где сознательную ложь? Вся «правда» о нашей стране второй половины XV века.
Джейн Фонда (р. 1937) – американская актриса, дважды лауреат премии “Оскар”, продюсер, общественная активистка и филантроп – в роли автора мемуаров не менее убедительна, чем в своих звездных ролях. Она пишет о себе так, как играет, – правдиво, бесстрашно, достигая невиданных психологических глубин и эмоционального накала. Она возвращает нас в эру великого голливудского кино 60–70-х годов. Для нескольких поколений ее имя стало символом свободной, думающей, ищущей Америки, стремящейся к более справедливому, разумному и счастливому миру.
Вячеслав Усов — автор книг повестей и рассказов о современности «Вид с холма» и «Как трава в росе».Герой новой книги Усова — Степан Разин. Писатель показывает непростой путь Разина от удачливого казака до вождя крупнейшего крестьянского восстания XVII века, который организовал и повел за собой народные массы. Повесть рисует человека могучего, неукротимого темперамента, мощной внутренней силы, яркой индивидуальности. Основные события представлены на широком историческом фоне, выпукло показан размах крестьянского движения, которое возглавил Разин.
Армен Зурабов известен как прозаик и сценарист, автор книг рассказов и повестей «Каринка», «Клены», «Ожидание», пьесы «Лика», киноповести «Рождение». Эта книга Зурабова посвящена большевику-ленинцу, который вошел в историю под именем Камо (такова партийная кличка Семена Тер-Петросяна). Камо был человеком удивительного бесстрашия и мужества, для которого подвиг стал жизненной нормой. Писатель взял за основу последний год жизни своего героя — 1921-й, когда он готовился к поступлению в военную академию. Все события, описываемые в книге, как бы пропущены через восприятие главного героя, что дало возможность автору показать не только отважного и неуловимого Камо-боевика, борющегося с врагами революции, но и Камо, думающего о жизни страны, о Ленине, о совести.
Валерий Осипов - автор многих произведений, посвященных проблемам современности. Его книги - «Неотправленное письмо», «Серебристый грибной дождь», «Рассказ в телеграммах», «Ускорение» и другие - хорошо знакомы читателям.Значительное место в творчестве писателя занимает историко-революционная тематика. В 1971 году в серии «Пламенные революционеры» вышла художественно-документальная повесть В. Осипова «Река рождается ручьями» об Александре Ульянове. Тепло встреченная читателями и прессой, книга выходит вторым изданием.
Леонид Лиходеев широко известен как острый, наблюдательный писатель. Его фельетоны, напечатанные в «Правде», «Известиях», «Литературной газете», в журналах, издавались отдельными книгами. Он — автор романов «Я и мой автомобиль», «Четыре главы из жизни Марьи Николаевны», «Семь пятниц», а также книг «Боги, которые лепят горшки», «Цена умиления», «Искусство это искусство», «Местное время», «Тайна электричества» и др. В последнее время писатель работает над исторической темой.Его повесть «Сначала было слово» рассказывает о Петре Заичневском, который написал знаменитую прокламацию «Молодая Россия».