Генерал-губернатор - [71]
Гиляровский кивнул, закрыл блокнот, воровато оглянулся, нырнул рукой за пазуху и извлек оттуда массивную фляжку.
– Ну, еще по одной, Александр Христианович, так сказать, во избавление.
– Вы меня на тот свет отправите своим пойлом… – притворно проворчал я.
– Не сумлевайтесь, Александр Христианович, сущий нектар… – дядя Гиляй приложился к фляге, смачно крякнул и передал ее мне. – Мертвого на ноги поставит, на десяти травах ставленая, не чета вашей иноземной дряни. Меня матушка учила ставить, а она была мастерица каких еще поискать.
Я сделал глоток, сморщился и быстро заел самогон подсунутым айном ломтем осетрины.
Следом приложились Лука и Тайто. Пару минут мы молчали, а потом у всех на лицах дружно возникли довольные улыбки. «Сущий нектар» дяди Гиляя, несмотря на просто ядерную крепость, оказался весьма приятным пойлом.
– Во-от, я же говорил!!! – Гиляровский ткнул пальцем в потолок и опять взялся за блокнот. – Продолжим, Александр Христианович? Что дальше было?
Я недовольно нахмурился, потому что воспоминания о сахалинской эпопеи, неожиданным образом, оказались для меня неприятными.
– Дальнейшее сопротивление могло привести только к полному уничтожению ополченцев, так японцы быстро перебросили подкрепления. Я отправил гражданских на север, а сам с остальными ударил на Александровск, где мы захватили эсминец «Котака» и переправились на материк. По пути пустив на дно японский бронепалубник «Цусима» и пароход с пехотным батальоном.
– Невероятно… – Гиляровский покачал головой. – Матерь божья, это просто невероятно! Весь флот и армия не смогли, а вы смогли. Да вы просто былинный герой…
– Да никакой я не герой… – разраженно бросил я. – Во время перехода погиб подпоручик Кошкин со своим отрядом, они отвлекали японцев, чтобы мы смогли пройти к Александровску. И отвлекли. Вот – герои.
– Я слышал о вас… – после недолгого молчания сказал Гиляровский. – Во Владивостоке ходили слухи, что кто-то воевал на Сахалине после заключения мирного договора, а потом вывел на японском крейсере людей на материк. Я даже сам видел этот крейсер и пытался навести справки, но, увы, не преуспел – прямых свидетелей не оказалось, а слухи, сами понимаете, разные ходили.
– Эсминца, не кресер! Кресера потопили, – влез Тайто, – еще напиши, как япона людя жег, как насильничал и как мы япона вешать.
Но тут же заткнулся, после того, как Лука показал ему кулачище.
– Тут кто хошь озвереет… – пробурчал Мудищев. – А что вешали – да, вешали извергов, иха мать. Но за дело.
Гиляровский согласно кивнул ему и поинтересовался у меня.
– И как вас встретили наши?
– В тюрьму запроторили, падлы… – зло пробурчал Лука.
Но тоже замолчал, уже под укоризненным взглядом айна.
– Было дело, – подтвердил я. – А в тюрьме пытались убить. Но в итоге выпнули из страны под другим именем. А остальной мой отряд разогнали по России, под строжайшую подписку о неразглашении.
– Что-то я не удивлен, все как всегда у нас… – Гиляровский ожесточенно дернул себя за ус и выматерился. – Скоты, вашу мать так растак. Хорошо, что не упекли обратно на каторгу. Наши дуболомы могли. А что, сильно японы зверствовали?
– Словами не описать, не сомлевайся – есть карточки, где все эти измывательства японов… – зло пробурчал Лука. – Там такое, что в жисть не поверишь…
Дядя Гиляй вопросительно посмотрел на меня, и я кивнул Тайто. Айн вышел и через несколько минут принес конверт из плотной бумаги.
Просмотрев несколько фотографий Гиляровский не скрываясь заплакал. Мы же просто молчали. А что тут скажешь? Со временем ожесточение притупилось, но я все равно не мог смотреть на эти фотографии.
Наконец, он зло утер слезы рукавом тужурки и осипшим голосом заявил.
– Люди должны знать, Александр Христианович. Как есть должны знать. Нельзя такое скрывать. И вас нельзя скрывать. Но как это сделать? Власти же на дыбы станут, ни за что не допустят. Это же для них конец, люд подымется…
– В свое время все узнают, – пообещал я. – Обязательно, даю слово, но в свое время.
На самом деле, я не зря дал интервью Гиляровскому. Информационный вброс у нас давно запланирован, и мнение известного, можно сказать, народного писателя будет совсем нелишним для того, чтобы всколыхнуть народ. Но время для этого еще не пришло.
Гиляровский было наладился задавать еще вопросы, но тут заявилась Майя и погнала всех из комнаты обедать, а мне притащила только мисочку крепкого бульончика с половинкой вареного яйца, да ломтик подсушенного хлеба.
– Да от такой кормежки меня ветром сносить будет! – бурно возмутился я. – А мне еще завтра ехать на демонстрацию катеров.
– Пил? – Майя покрутила носом, несколько раз втянула в себя в воздух, и, безошибочно нырнула рукой мне под подушку, куда Гиляровский успел засунуть свою фляжку. – Это что такое, Сашка?
– Побойся бога супружница! Это лекарство…
– Вот не любишь ты меня, – Майя всхлипнула.
– Еще как люблю… – сконфуженно пробурчал я.
– Не ври…
– Все, хватит выть. Люблю, сказал. Слезы на меня не действуют, только злят.
– Правда? – Майя лукаво улыбнулась.
– Правда. Быстро организуй мне… скажем… ростбиф средней прожарки, эдак с фунт весом, да картошечки толченой к нему и маслица, маслица пошехонского в толченку побольше. Огурчиков и миног, маринованных не забудь. А еще…
Бой, ранение, плен, концлагерь – история старшего лейтенанта госбезопасности Александра Ротмистрова ничем не отличалась от историй тысяч советских воинов, вступивших в схватку с фашистскими захватчиками. Не отличалась ровно до того времени, как он попал в лабораторию таинственной нацистской организации «Аненербе», на острове Узедом, где немецкие ученые проводили научные эксперименты с временем и пространством. А вот дальше судьба Ротмистрова пошла кувырком. Это в буквальном смысле слова…
Мое первое произведение и как бы самое любимое. Пытался фанфить на Круза, чего и немного сейчас стыжусь, хотя писать стал под непосредственным влиянием его книг. Книга целиком, издавать пока не думаю.
На рубеже веков две маленькие бурские республики вступили в жестокую борьбу с могучей Британской империей. Казалось бы, все уже предопределено: силы неравны и даже отчаянный героизм буров не может спасти положение. Но в дело вступает совершенно неожиданный фактор – обыкновенный мичман Краснознаменного Тихоокеанского флота России Михаил Орлов, волей судьбы закинутый в Южную Африку из двадцать первого века. Он реально оценивает свои силы и знания, к тому же считает, что это не его война, но череда событий в буквальном смысле заставляет мичмана вступить в дело.
Золото, женщины, оружие и приключения — что может быть лучше для мужчины, особенно на фоне серой и невзрачной прошлой жизни на Земле? Да ничего! Максим Волошин в новом для себя мире получил все, о чем мечтал, и даже больше, но на этом его история не закончилась. Приключения вступают в новую фазу: интересная работа на могущественную организацию может принести не только деньги и острые ощущения, но и новые опасности. Максим и его очаровательные спутницы прекрасно понимают, на что идут, но очень надеются, что вовремя смогут остановиться.
Пятая книга цикла «Страна Арманьяк». Приквел к «Великому посланнику» и «Князю Двинскому». Встреча с Франциском Наваррским, война с королем Франции Луи XI и возвращение бастардом личных владений с законным титулом.
Казалось бы – всё, жизненный путь определен и нет никакой возможности его изменить. Остается только смириться и жить дальше. Но как вскоре оказывается, провидение имеет на тебя свои планы, и простое желание начать все сначала совершенно неожиданно воплощается наяву. Правда, в несколько оригинальном виде. Авантюрист, мошенник и карточный катала, Александр Говоров волей случая оказывается в теле капитана российской лейб-гвардии, барона фон Нотбека, следующего в Константинополь с тайной миссией. На дворе смутное и страшное для России время, идет 1920 год, войска Белого движения под натиском Красной армии отступают на всех фронтах.
Самоубийство или суицид? Вы не увидите в этом рассказе простое понимание о смерти. Приятного Чтения. Содержит нецензурную брань.
Сборник стихов от девушки без соответствующего образования и навыков работы в данной сфере. Содержит нецензурную брань.
Завоевать интерес – цели не имею, поэтому он привьётся вам от моего нераскрытия темы, жанра, описания героев, времени. Мне просто казалось, что я вне времени, когда писал сье. Содержит нецензурную брань.
Размышления о тахионной природе воображения, протоколах дальней космической связи и различных, зачастую непредсказуемых формах, которые может принимать человеческое общение.
Книга включает в себя две монографии: «Христианство и социальный идеал (философия, право и социология индустриальной культуры)» и «Философия русской государственности», в которых излагаются основополагающие политические и правовые идеи западной культуры, а также противостоящие им основные начала православной политической мысли, как они раскрылись в истории нашего Отечества. Помимо этого, во второй части книги содержатся работы по церковной и политической публицистике, в которых раскрываются такие дискуссионные и актуальные темы, как имперская форма бытия государства, доктрина «Москва – Третий Рим» («Анти-Рим»), а также причины и следствия церковного раскола, возникшего между Константинопольской и Русской церквами в минувшие годы.
Небольшая пародия на жанр иронического детектива с элементами ненаучной фантастики. Поскольку полноценный роман я вряд ли потяну, то решил ограничиться небольшими вырезками. Как обычно жуткий бред:)
Полным ходом идет Русско-японская война. Японская империя начинает аннексию Сахалина. Для защиты острова из каторжан формируется ополчение. Александр Любич, штабс-ротмистр отдельного корпуса пограничной стражи, волей судьбы попавший на каторгу, не задумываясь, вступает в дружину, но в первом же бою попадает в плен. Казалось бы, все предопределено, смерть неминуема, но череда невероятных событий позволяет избежать казни, а потом Александр начинает понимать, что он уже совсем не тот человек, кем привык себя считать: в бывшего штабс-ротмистра совершенно непонятным образом вселился жестокий средневековый воин, граф божьей милостью Жан VI Арманьяк.