Гендер и политика времени. Феминистская теория и современные дискуссии - [81]
Влияние политики
Последние исследования находят больше поддержки, чем ранее, ожиданиям, что программы полового равенства, принятые в странах Скандинавии, будут иметь влияние на гендерное разделение неоплачиваемой занятости. Хотя согласованные европейские данные демонстрируют, что скандинавские мужчины исполняют чуточку больше работы по дому, чем в Британии (а финские мужчины, на самом деле, делают ее на две минуты в день меньше), они также показывают, что поскольку скандинавские женщины занимаются неоплачиваемой работой меньше, чем в остальной Европе, мужчины разделяют ее значительную часть: среднесуточный гендерный разрыв между мужчинами и женщинами составляет менее одного с четвертью часа в Швеции, но почти два часа — в Великобритании (на основе графиков Aliaga, 2006). Некоторые американские исследователи к тому же утверждают, что шведские мужчины делают больше работы по дому, чем американские (University of Michigan, 2002). Шведские образовательные программы, направленные на борьбу с гендерными стереотипами, также имеют некоторые практические последствия: в отличие от своих американских коллег, шведские женщины, чьи мужья в той или иной степени экономически зависимы от них, не выставляют это как «предполагаемую гендерную девиацию» за счет увеличения их мужского вклада в домашнюю работу (Evertsson and Nermo, 2004, p. 1284).
Другие исследователи раскритиковали утверждения Гершуни и Салливана, что политика имеет небольшое влияние на нахождение «более комплексной истории» (Hook, 2006, p. 651). Очевидно, что женщины в декретном отпуске нуждается в меньшей помощи по дому, чем мужчины, чем те из них, кто не имеет выбора, но должен выходить на работу, когда их ребенок еще маленький; к тому же, при качественных государственных услугах по предоставлению ухода за ребенком, как во Франции или Дании, отцы, скорее всего, делают еще меньше такой работы. Наоборот, это может быть удлинённый рабочий день в оплачиваемой работе американских женщин и недостаток альтернатив по уходу за детьми, а не приверженность к домашнему равенству, что заставляет американских отцов тратить больше времени на домашнюю работу, чем их датские, шведские и норвежские коллеги. Как уже обсуждалось в шестой главе, время для декретного отпуска теперь отведено для отцов в Швеции, Норвегии и Ирландии; хотя его эффект еще не отображен в исследованиях использования времени, но мужская включенность явно возросла, а подавляющее большинство молодых британских отцов пользуются своим новым отпуском.
Глядя за пределы узкого фокуса на часах Гершуни и Салливана, ясно также, что даже несмотря на то, что шведские и американские женщины, проводящие все свое время с маленькими детьми дома, могут оказаться в аналогичной ситуации, первые, вероятно, будут в оплачиваемом декретном отпуске, а вторые — в неоплачиваемом перерыве от рынка труда. Шведские женщины имеют возможность работать сокращенный рабочий день и взять отпуск по семейным обстоятельствам, когда они возвращаются на работу без потери своих условий труда, а американские женщины смогут выбирать между долгими часами работы и плохо оплачиваемым, небезопасным трудом неполный рабочий день. Первые также будут иметь более широкий доступ к недорогому, но хорошего качества уходу за детьми, если они имеет мужа; он также будет иметь право на оплачиваемый декретный отпуск, и его рабочая неделя, вероятно, будет значительно короче, чем аналогичная американских отцов.
Недавние исследования также подтверждают, что «дружественные-недружественные» условия занятости в США имеют определяющее влияние на участие многих женщин в политической и общественной жизни. Так, Бианки и другие указывают, что уменьшение гражданской активности среди работающих матерей увеличивает «глобальные опасения, что качество гражданских и социальных организаций находится под влиянием и, соответственно, сокращается от требований, предъявляемых ко времени работающих матерей» (Bianchi et al., 2006, p. 109). Андерсен и другие (Andersen et al., 2006) поддерживают этот тезис, их результаты исследования показывают, что это уменьшение не произошло среди других групп в Великобритании или среди женщин в Канаде, Нидерландах или Великобритании; они предполагают, что такой «особый случай» в США может быть связан с отсутствием государственной поддержки по уходу за детьми или ограничений на продленный рабочий день в этой стране (см. международное сравнение, указывающее на понижение социального капитала в США, но не в Британии: PIU, 2002).
Политические последствия и выводы
Исследования использования времени не открывают прямые модели или причинно-следственные связи. Скорее, они подтверждают аргумент более ранних глав этой книги, что влияние любой практической политики зависит от контекста. Это также указывает на то, что влияние трудового законодательства, трудовой/семейной политики и инициатив гендерного равенства часто будут противоречивыми (Crompton et al., 2005; Finch, 2006b, 2006c; Hook, 2006), и это подтверждает, что любая простая скандинавская/ нескандинавская типология скрывает важные национальные варианты. Любые результаты также остаются ограниченными природой доступных данных; это до сих пор позволяет только систематическое международное сравнение основной деятельности и не обеспечивает базис для сравнения субъективных опытов.
Подробное исследование истории теории феминизма с XVII по XX век, освещающее её формирование, развитие и разделение на различные течения.
На рубеже 1962/1963 гг. СССР на неопределенный срок отложил проекты заключения германского мирного договора и превращения Западного Берлина в «вольный город». Летом 1964 г. советская дипломатия окончательно перешла от идеи «вольного города» к концепции «самостоятельной политической единицы» Западный Берлин. Теперь острие советской политики было направлено не против позиций США, Англии и Франции в Западном Берлине, а против федерального присутствия в этом городе. После прихода к власти в СССР руководства Л. И. Брежнева советская политика в вопросе о Западном Берлине некоторое время оставалась такой же, как и во время «позднего Хрущева».
Книга представляет собой исследование причин процессов, повлекших за собой разрушение СССР, в исторической ретроспективе с момента окончания Второй мировой войны до наших дней. Благодаря системному анализу, автору удалось показать, как осуществлялся разгром Советского Союза извне и изнутри: с активным участием в этом процессе информационно-аналитических институтов и технологий США и рядом предательств со стороны высшего руководства СССР. Ему удалось опровергнуть миф о «естественном» распаде Союза как изжившей себя социально-политической и экономической системы, а также высветить подлинные причины страшной трагедии, приведшей к огромным жертвам и потерям советского государства и советского народа.
Крайне субъективное восприятие устройства, функционирования и принципов любого государственного аппарата, а также принципов и мотиваций подавляющего большинства госаппаратчиков. Чрезвычайно теоретичное представление о том, как можно взаимодействовать или противостоять госаппарату. Беспредметные рассуждения о роли и влиянии общества и общественности на экономику и государство.
За последние десять лет Россия усовершенствовала методы "гибридной войны", используя киберактивы для атаки и нейтрализации политических оппонентов. Хакеры, работающие на правительство, взламывают компьютеры и телефоны, чтобы собрать разведданные, распространить эти разведданные (или ложные данные) через средства массовой информации, создать скандал и тем самым выбить оппонента или нацию из игры. Россия напала на Эстонию, Украину и западные страны, используя именно эти методы кибервойны. В какой-то момент Россия, видимо, решила применить эту тактику против Соединенных Штатов, и поэтому сама американская демократия была взломана.
Доменик Рикарди — известный канадский футуролог. В октябре 2000 г. он дал интервью, в котором поделился своим прогнозом-предсказанием о будущем России в 21 веке. На Западе его еще называют «квебекским Нострадамусом» — если верить журналистам, во время «Уотергейтского скандала», назвал точную дату отставки американского президента Никсона, предсказал разрушение Берлинской стены, распад Югославии и развал СССР. Читая прогнозы Доменика Рикарди, невольно приходишь к мысли, что его версия будущего — следуя его аргументам и выводам — намного реальнее, чем официальная ложь. В отличие от распространенного в интернете сокращенного текста этого интервью под названием «Доменик Рикарди: я Россию уже не вижу», здесь представлена полная версия.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.