Гендер и политика времени. Феминистская теория и современные дискуссии - [80]

Досуг

Эти факторы помогают объяснить, почему люди воспринимают себя все более и более в тисках времени, даже несмотря на то, что исследования показывают, что время досуга в общем увеличилось. Хотя Гершуни (2005) утверждал, что восприятие «занятости» социально сконструировано и что ее новая ассоциация с людьми с высоким статусом призывает граждан сообщать о ней более, чем в прошлом, кажется, что давление времени — реально и широко распространено, хотя и не переживается одинаково всеми группами. Как убедительно утверждают Якобс и Герсон (Jacobs and Gerson, 2004), хотя отдельные работники тратят меньше времени в сфере занятости, рост занятости женщин означает, что доступное для домашней работы время в большинстве семей уменьшилось. Выходя за пределы средних величин и сосредотачиваясь на семьях, а не на индивидах, Якобс и Герсон (Jacobs and Gerson) показывают, что нехватка времени особенно остро стоит в семьях, где работают оба родителя, одинокие и работающие матери, а количество представителей этих групп в США с каждым днем только увеличивается. Бианки и другие, аналогично, считают, что «существенно было усилено напряжение со временем в американских семьях — особенно там, где один родитель или оба из них работают» (Bianchi et al., 2006, p. 57). В Австралии Майкл Биттман (Michael Bittman, 2004) подтверждает утверждение Якобса и Герсона и считает, что нехватка времени особенно ощутима для матерей с очень маленькими детьми, кто работает целый день и имеет также работающих родителей. Как отмечает Уоррен (Warren, 2003), строки и длина рабочего времени могут быть источниками стресса; такой стресс увеличивается под влиянием недавнего роста нестандартных рабочих часов.

Исследования Биттмана (Bittman) также обеспечили эмпирические базу для поддержки феминистских утверждений, что женская забота о детях дает им иной опыт времени и низкое качество досуга. В совместной важной статье он и Джуди Уочкман (Judy Wajcman) используют подробные австралийские данные для демонстрации того, что женское время досуга, как правило, комбинируется с другими видами деятельности, в отличие от мужского досуга. Женский досуг более фрагментарен и подвержен перерывам, он вряд ли будет проведен исключительно в кругу взрослых, без присутствия детей. Биттман и Уочкман приходят к заключению, что женское время досуга в целом «менее досужее» (Bittman and Wajcman, 2000, p. 169), и это та качественная разница, которая приводит к тому, что женщины, более чем мужчины, отмечают, что они испытывают стресс со временем. Последние анализы австралийских данных предоставляют аналогичные результаты (Floro and Miles, 2003; Craig, 2007a, 2007b), так же как и анализ женского досуга, используя данные британского опроса 2000 года (Ruston, 2003). Однако когда Мэттингли и Бьянки тестировали аргументы Биттман и Уочкман на некоторых новых данных по США, они пришли к выводу, что женское время не более фрагментировано, чем мужское, они также установили другие отличия, что позволило им сформулировать такой тезис: «Тройное бремя очевидно. Женщины имеют меньше свободного времени. Их свободное время часто смешивается с другой деятельностью или присутствием детей, и поэтому их свободное время не такое благодатное для них, как для мужчин, с точки зрения уменьшения чувств, вызванных давлением времени» (Mattingly and Bianchi, 2003, pp. 1022, 1023).

Неоднократное обнаружение того, что большая часть женского времени досуга совмещается с заботой о детях или другой домашней деятельностью, означает, что такое время нельзя свободно использовать для других целей, таких как политическая активность. Растон (Ruston, 2003) выдвигает аналогичный тезис, что политика, поощряющая волонтерскую работу в Великобритании, должна учитывать эти ограничения женского времени.

Многие современные исследования к тому же находят отличия между различными группами женщин. Они указывают, что женщина имеет больше свободного времени, если она не замужем, но подобных аналогий не существует среди мужчин. Хотя превращение в родителей значительно уменьшает время досуга как мужчины, так и женщины, его влияние на женщин значительнее, и этот статус к тому же увеличивает гендерное разделение труда, когда отцы наращивают, а матери уменьшают свою включенность в оплачиваемую занятость. Поэтому, может, не так и странно открытие Биттмана (2004), что одинокие матери (а представительницы именно этой группы наиболее часто жалуются на нехватку времени) имеют несколько более короткий общий итог часов оплачиваемой и неоплачиваемой занятости, чем замужние. Однако, как отмечает Биттман, их единоличная ответственность за ребенка сама по себе, похоже, также вызывает давление, и потому особенно время досуга у них будет ограничено; как упоминалось ранее, одинокие матери также вряд ли будут в состоянии компенсировать нехватку времени, покупая экономящие время товары и услуги. Аналогичным образом, хотя семьи без высокой профессиональной квалификации могут казаться относительно «богаты временем», с точки зрения общего количества часов они имеют меньше возможностей для контроля времени своей оплачиваемой занятости, скорее всего, они будут работать в неурочное время и имеют мало шансов координировать время досуга членов семьи. Если мы будем учитывать эти факторы, семьи из рабочего класса, где работают оба родителя, более вероятно испытывают «часовую бедность» в сравнении с их коллегами из среднего класса (Warren, 2003).