Гендер и политика времени. Феминистская теория и современные дискуссии - [18]
То, что более существенно для этой книги, сопротивление доминантной темпоральной культуре, включает в себя утверждение ценности времени, измеренной не деньгами, но и не приверженностью своему работодателю, ни просто отведенных для отдыха или потребления. Такое время отвечает человеческим потребностям, будь то исполнение отдельных заданий независимо от их длительности или забота о ком-то, общение с другими, создание отношений. Как пишет Барбара Адам, «Не все время это деньги. Не все человеческие отношения регулируются рационализированным временем часов. Не все времена равны» (Barbara Adam, 1995, p. 94).
Несмотря на утверждения Томсона и Срифта, будто со средины 19‑го века рабочие престали бороться против часового времени, эти — «другие» времена, снова и снова возникали в британском рабочем движении. Например, Кен Старки показал, что спор между квалифицированными железнодорожными рабочими со своим руководством в 1982 году о «гибком сокращении» рабочего времени включал противоположные взгляды на время: руководство видело его, в первую очередь, с точки зрения денег, а рабочие были заинтересованы рассматривать его с точки зрения влияния на свою социальную и семейную жизнь; подобные проблемные требования поднимали и ливерпульские докеры в средине 1990‑х годов (Starkey, 1988; Lavalette and Kennedy, 1996). Сегодня схожие проблемы часто артикулируются в дебатах о балансе «работа-жизнь» и «дружественной к семье политике», Мадлен Бантинг (Madeleine Bunting) определила разрыв «двух различных темпоральных моделей: «сверхвременных» требований работодателей и «своевременных» нужд личных отношений». Бантинг также утверждает, что этот разрыв актуализируется «историческим совпадением драматического сдвига в моделях занятости женщин и ускорением культуры сверхурочной работы». По ее мнению, эта культура сделала из работников «добровольных рабов», готовых работать все большее количество часов, в обществе, где бизнес приравнен к успеху и статусу (Bunting, 2004, pp. 16, с. 215-16 и название книги).
Эти же тезисы лежат в основе нашей книги, их мы и рассмотрим более детально в следующих главах. В данный момент важно отметить, что современные политические дебаты о декретном отпуске и гибком рабочем графике касаются, в основном, распределения часов, но они также должны быть рассмотрены (как и более ранняя борьба, описанная Томсоном) в качестве современной борьбы «против времени», против всеохватывающей природы часового времени. Это, в свою очередь, означает, что против подобных изменений будут работодатели, и не только потому, что это угрожает их краткосрочным прибылям, но и потому что они представляют угрозу доминирующей темпоральной логике, лежащей в основе капитализма и рыночной экономики. Подобные вопросы будут подниматься в следующей главе, исследующей, как время используется и как может быть использовано, как распределяется и контролируется в капиталистических обществах. Тут важно помнить, что если анализ времени, как правило, использует неявное допущение о поддающейся количественному определению природе времени, то это не исчерпывает всех его значений.
Глава третья.
Использование времени в капиталистических обществах
В этой главе будет рассмотрено, как время используется и должно использоваться в современных индустриально развитых обществах. В первом подразделе будет доказано, что распределение и доступность свободного времени — это вопрос политической справедливости и политической легитимности. Второй подраздел показывает, что социальная политика оказывает значительное влияние на модели использования времени и расширяет существующую работу для исследования важности найденных «темпоральных режимов», базирующихся на различных темпоральных культурах, темпоральных ориентациях и использовании времени. Тут также будет продемонстрировано, что, несмотря на свою узнаваемость, эти модели часто фрагментарны и противоречивы. Третий подраздел посвящен масштабам и последствиям удлиненного рабочего дня, а также его давлению и борьбе с этим давлением. Хотя глава завершается тем, что, скорее всего, оспаривание существующих моделей использования времени встретит жесткое противоборство, все же можно отыскать некоторые основания для оптимизма.
Свободное время как дефицитный ресурс
Время отличается от других редких ресурсов тем, что всегда присутствуют ограничения для его накопления. Никто не может получить больше 24‑х часов в сутки и, несмотря на то, что некоторые богачи решаются заморозить свои тела после своей смерти в надежде, что будущее развитие науки поможет им однажды вернуться к жизни (Griffiths, 1999, pp. 254-6), никто еще не может жить вечно. Таким образом, время — это еще и очень ограниченный ресурс. Каждый из нас, кто пока не хочет умирать, ценит время само по себе, большинство людей также ценит время как возможность для достижения определенных целей — денег, политического влияния, творческой работы, наслаждения отдыхом, развитием личных отношений. Их способность достигать этих целей зависит от того, сколько свободного и праздного времени они имеют — это время не контролируется кем-то еще и не рассматривается как часть оплачиваемой работы, неоплачиваемой деятельности и личной заботы. Такое время далеко не равномерно распределено, так как некоторые должны работать ради выживания большую часть своей жизни, а кто-то просто унаследовал богатство; некоторые должны преодолевать долгими часами на своих двоих такое расстояние, которое другие проедут всего за несколько минут; и кто-то должен готовить и убирать для всех членов семьи, в то время как другим не нужно этим заниматься даже ради самих себя. В той мере, в какой эти неравенства вызваны социальными и политическими факторами, они должны рассматриваться через призму справедливости.
Подробное исследование истории теории феминизма с XVII по XX век, освещающее её формирование, развитие и разделение на различные течения.
На рубеже 1962/1963 гг. СССР на неопределенный срок отложил проекты заключения германского мирного договора и превращения Западного Берлина в «вольный город». Летом 1964 г. советская дипломатия окончательно перешла от идеи «вольного города» к концепции «самостоятельной политической единицы» Западный Берлин. Теперь острие советской политики было направлено не против позиций США, Англии и Франции в Западном Берлине, а против федерального присутствия в этом городе. После прихода к власти в СССР руководства Л. И. Брежнева советская политика в вопросе о Западном Берлине некоторое время оставалась такой же, как и во время «позднего Хрущева».
Книга представляет собой исследование причин процессов, повлекших за собой разрушение СССР, в исторической ретроспективе с момента окончания Второй мировой войны до наших дней. Благодаря системному анализу, автору удалось показать, как осуществлялся разгром Советского Союза извне и изнутри: с активным участием в этом процессе информационно-аналитических институтов и технологий США и рядом предательств со стороны высшего руководства СССР. Ему удалось опровергнуть миф о «естественном» распаде Союза как изжившей себя социально-политической и экономической системы, а также высветить подлинные причины страшной трагедии, приведшей к огромным жертвам и потерям советского государства и советского народа.
Крайне субъективное восприятие устройства, функционирования и принципов любого государственного аппарата, а также принципов и мотиваций подавляющего большинства госаппаратчиков. Чрезвычайно теоретичное представление о том, как можно взаимодействовать или противостоять госаппарату. Беспредметные рассуждения о роли и влиянии общества и общественности на экономику и государство.
За последние десять лет Россия усовершенствовала методы "гибридной войны", используя киберактивы для атаки и нейтрализации политических оппонентов. Хакеры, работающие на правительство, взламывают компьютеры и телефоны, чтобы собрать разведданные, распространить эти разведданные (или ложные данные) через средства массовой информации, создать скандал и тем самым выбить оппонента или нацию из игры. Россия напала на Эстонию, Украину и западные страны, используя именно эти методы кибервойны. В какой-то момент Россия, видимо, решила применить эту тактику против Соединенных Штатов, и поэтому сама американская демократия была взломана.
Доменик Рикарди — известный канадский футуролог. В октябре 2000 г. он дал интервью, в котором поделился своим прогнозом-предсказанием о будущем России в 21 веке. На Западе его еще называют «квебекским Нострадамусом» — если верить журналистам, во время «Уотергейтского скандала», назвал точную дату отставки американского президента Никсона, предсказал разрушение Берлинской стены, распад Югославии и развал СССР. Читая прогнозы Доменика Рикарди, невольно приходишь к мысли, что его версия будущего — следуя его аргументам и выводам — намного реальнее, чем официальная ложь. В отличие от распространенного в интернете сокращенного текста этого интервью под названием «Доменик Рикарди: я Россию уже не вижу», здесь представлена полная версия.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.