Гелиогабал - [24]

Гелиогабал появился в анархический период высокой солнечной религии; исторически он появился в период анархии.

Это не помешало его ритуальному отождествлению, его стремлению полностью слиться с богом. Это помешало только той войне, которую он вел, по сути, против анархии римского политеизма, иначе он не поступал бы как истинный жрец культа единобожия, как олицетворение единого бога, которым является солнце.

Если Элагабал для Юлии Мэсы — только член, нечто вроде раскрашенной статуи, которая призвана удивлять солдат, то Элагабал для Гелиогабала — это эрегированный член, одновременно человеческий и божественный. Член эрегированный, и член сильный. Член-сила, которая разделяется и которую разделяют, которой пользуются только тогда, когда она разделена. Эрегированный член — это солнце, вершина воспроизведения на земле, а Элагабал, земное солнце, является вершиной воспроизведения на небе. Следовательно, надо стать солнцем, войти в Элагабала самому, изменить способ существования. Что касается слияния Гелиогабала со своим богом, то археологи говорят нам, что либо он принимал себя за своего бога, либо прятался за своего бога, но не идентифицировал себя с ним. Но человек — не бог, и если Христос[114] — это бог, ставший человеком, то умер-то он, что бы ни говорили, как человек, а не как бог. И почему бы Гелиогабалу не поверить, что он бог, ставший человеком, и что помешало бы императору Гелиогабалу поставить бога впереди человека и раздавить, уничтожить человека под богом? Всю свою жизнь Гелиогабал терзается, раздираемый противоположными полюсами магнита, этим мучительным выбором между двумя противоположными понятиями. C одной стороны — БОГ с другой — ЧЕЛОВЕК.

И в человеке — царь человеческий и царь солнечный. И в царе человеческом — коронованный и низвергнутый человек. Если Гелиогабал приносит анархию в Рим, если он появляется, как фермент, который ускоряет скрытое состояние анархии, то главная анархия находится в нем самом, она опустошает его организм, она кидает его дух в то состояние, подобное начинающемуся безумию, которое определено в терминологии современной медицины.

Гелиогабал — это мужчина и женщина.

И религия солнца — это религия мужчины, который не может ничего без женщины, своего двойника, в котором он отражается.

Религия ОДНОГО, который разрывается НАДВОЕ, чтобы действовать.

Чтобы БЫТЬ.

Религия первоначального отделения от ОДНОГО.

ОДИН и ДВА объединились в первого гермафродита.

Который является ИМ, мужчиной.

И ЕЮ, женщиной[115].

В одно и то же время.

Объединившиеся в ОДНО.

В Гелиогабале происходит двойная битва:

ОДНОГО, который разделяется, оставаясь ОДНИМ. Мужчины, который становится женщиной и навсегда, пожизненно, остается мужчиной.

Солнечного Царя, мужчины, который плохо воспринимает свое человеческое я. Он плюет на человека, и, в конце концов, его бросают в сточную канаву

Потому что человек — не царь, и для него, царя, солнечного царя, воплотившегося бога, жизнь в этом мире — это падение и странное отстранение.

Гелиогабал впитывает своего бога; он поглощает своего бога, как христианин — своего; и в своем организме он отделяется от основ; он выставляет напоказ эту битву мировоззрений в двойных впадинах своей плоти.

И вот чего не понял Лампридий, историк того времени[116].

«Он женился на женщине, скромной Корнелии Павле, и вступил с ней в супружеские отношения, — утверждает он». Историк удивляется, что Гелиогабал мог спать с женщиной, смог нормально проникнуть в женщину — то, что было бы странной непоследовательностью для педераста от рождения и определенным предательством по отношению к педерастии, в случае Гелиогабала доказывает честность этого убежденного педераста.

Но в этом зыбком образе проявлен не только Гермафродит; гораздо важнее, что эта впечатляющая и двойственная природа происходит от воплотившейся Венеры, — и в ее удивительной сексуальной непоследовательности отражена строжайшая логика духа — и это идея АНАРХИИ.

Гелиогабал — прирожденный анархист, для которого слишком тяжела корона, и все его действия в период правления — это действия прирожденного анархиста, врага общественного порядка. Но свою анархию он реализует, прежде всего, в себе самом и направляет против себя, и можно сказать, что он подает пример своей анархией, которую привнес в управление Римом, и заплатил за это должную цену.

Когда галл отрубает себе член, и на него набрасывают женское платье — я вижу в этом ритуале желание покончить с противоречием, объединить одним ударом мужчину и женщину, сочетать их, слить в одно, в мужское начало, с помощью мужского. Поскольку мужское начало является Инициатором.

Если верить высказываниям историков, Гелиогабал едва не велел отрезать член и себе.

Если дело действительно обстояло так, это было бы большой ошибкой с его стороны; а я думаю, что историки той эпохи ничего не понимали в поэзии и еще меньше — в метафизике, они приняли ложь за правду, а подражание действию во время ритуала — за осуществленное действие.

Пусть сбитые с толку мужчины — жрецы, какие-то галлы — делают то, что их приканчивает; конечно, в этом поступке есть нечто, что усиливает значение ритуала, но Элагабал, Солнце на земле, не может потерять солнечный знак, он должен действовать только абстрактно.