Гексаграмма - [14]

— Что вы хотите от меня?

— Будьте моим гостем несколько дней. Мое имение находится недалеко отсюда, и оно понравится вам больше, чем эта гостиница.

— Зачем же вы охотились за мной? — это Альфонс спросил, пожалуй, излишне резко. — Потому что я алхимик?

— Сперва мы лишь хотели засвидетельствовать свое почтение сыну вашего отца, господин Эллек, — Чинхе смотрел в упор. — Но потом ваши навыки вызвали у моих людей особое восхищение. Если бы не моя нерадивая слуга, которая встретила вас так плохо, наше знакомство выглядело бы иначе.

— Надеюсь на это, — произнес Ал. — Кстати, не хотите полюбоваться на вашу слугу? — он махнул рукой в сторону ванной, надеясь, что жест вышел не слишком нарочитым.

Чинхе приподнял руку, и маленький человечек в длинных туфлях послушно просеменил в сторону ванной. Он исчез там на полминуты; все это время в комнате царила тишина. Наконец слуга появился вновь.

Ал не уловил, какой между ними и Чинхе произошел обмен взглядами, но Чинхе произнес:

— Надеюсь, теперь обида между нами забыта?

— Отчасти, — Ал кивнул. Он боялся радоваться, что подмена удалась. Может быть, потом Чинхе еще осмотрит тело сам? — Итак, вам нужен алхимик…

Но зачем?

— Это очень деликатное дело.

— Что ж, — Ал пожал плечами, изо всех сил стараясь казаться равнодушным, — у меня не так уж много времени. Меня ждут в Шэнъяне.

— Это не займет более пяти дней, после чего мои экипажи доставят вас в любое место, куда пожелаете. Кроме того, можете рассчитывать на благодарностью — мою и моего клана[7].

— Ага, значит, у вас тоже клан? — с любопытством спросил Ал.

— Естественно, — кивнул Чинхе. — В Сине все объединяются в кланы.

Мысль Ала напряженно работала.

Итак, он был прав! Дайлинь вовсе не сбегала от Чинхе после фиаско со взрывом. Оба раза он послал ее: один раз взорвать ненужного гостя из Аместрис, второй раз — попытаться войти этому гостю в доверие… ну или как искупительная жертва, если это не удастся.

Чем же эта девушка так провинилась перед своим любовником?..

Ладно, не отвлекаться. Раз все идет по плану, значит, нужно делать так, как решил вчера вечером.

Итак, Чинхе спустил зверское убийство подчиненной на тормозах; Ал как бы принял извинение. Значит, нужно дальше вести себя как бандит-бизнесмен и приступить к деловым переговорам.

Чинхе еще раз поклонился.

— У каждой страны свои пути. Что касается моего дела, от вас не потребуется совершить нечто неподобающее или раскрыть тайны вашего искусства. Даю вам свое слово. Вы знаете, что моему слову можно верить.

Ал этого не знал. Он не поверил бы ни единому слову аместрийского гангстера — хотя, надо думать, для этих ребят деловая репутация еще важнее, чем для законопослушных — но синцы… В любом случае, что бы сделал самоуверенный господин Эллек, алхимик-самоучка?.. Да принял бы предложение! Либо поверил бы Чинхе, либо решил бы, что не отобьется от его миньонов… Кстати, последнее верно не только в отношении гипотетического Эллека.

— Пожалуй, я приму ваше предложение погостить, — кивнул Ал. — А о деталях договоримся позже. Не в такой обстановке.

Чинхе кивнул.

— Тогда последнее. Я хочу похоронить женщину из своего клана, как подобает.

Ал посмотрел ему в глаза. Глаза у Чинхе были необычные для синца — светлые, почти серые.

Или это от освещения?..

— У вас чудесные обычаи здесь, в Сине, — процедил Альфонс Элрик, внезапно чувствуя, что его охватывает гнев, не имеющий ничего общего с актерством. — Вы послали ее вчера вечером сюда, зная, что я скорее всего ее убью… — на эту фразу, показавшую, что Альфонс не купился на сказочку, будто Дайлинь сама выследила их от Кантона и прошла через охрану, Чинхе не прореагировал. — Вы ничего не сделали, чтобы защитить «женщину из своего клана». И теперь все, что вы хотите, это похоронить?!

— Да, — сказал Чинхе.

— Делаете с телом, что захотите. Хоть ешьте, — тут Ала понесло: это не было отрепетировано или даже обговорено. — Но учтите, что я не желал убивать ее. Я не привык прощать покушения на меня — или прямую ложь. Даже если здесь больше ваших людей, чем изюма в… в каше.

Альфонс не знал, как по-сински будет «пудинг».

— Я заберу тело, — только и произнес Чинхе.

* * *

Пока они ехали в гости к этому ледяному типу, Чинхе, крестник с химерами не разговаривал. Оно и понятно: везли гостей из Аместрис в открытой повозке, и черт его знает, что возница мог слышать. Джерсо тоже помалкивал — ну и Зампано, разумеется. Уж от него-то глупостей вряд ли можно ждать.

Крестником они называли Альфонса. Первым это словечко придумал Зампано — он происходил с юга, и в их религии так принято было называть молодежь, над которой брали опеку (ну или Джерсо так понял). А что, подходяще.

Иногда, правда, Джерсо казалось, что это Альфонс Элрик их опекает — но редко.

Особняк у местной мафии оказался роскошный. Одна аллея, уставленная золочеными львами, чего стоила.

Если бы Джерсо не знал, что билеты в Цзюхуа они брали чуть ли не наугад и в самый последний момент, решил бы, что их сюда заманили. Или у главного бандита такие особнячки расставлены по всем городам и весям?..

Ну и потом… гобелены всякие с местными закорючками, вазы в рост человека… Уж на что Джерсо в них не разбирался, и то ума хватило понять: пыль им в глаза пускают. И вполне успешно. На Зампано стыдно стало смотреть: если он на станции в Кантоне сам не свой от туристических эмоций стал, то уж тут — вообще башкой отъехал.