Гэкачеписты - [21]

Крючков успешно сдал вступительные экзамены, прошел собеседование на предмет политической зрелости и мотивации. (Второй выдвиженец из Сталинграда поступить не смог.) На три года он погрузился в постижение дипломатических мудростей. Впрочем, самым сложным оказалось изучение иностранных языков. Помимо немецкого, Крючков должен был выучить венгерский. В группе венгерского языка изначально было три студента, но очень быстро остался он один — оба товарища сбежали, испугавшись трудностей постижения языка, столь сложного и отдаленного от родного русского. Крючков же проявил упорство и смог пройти курс венгерского до конца, с его обилием падежей, сингармонизмом и структурой типичного угро-финского языка, принципиально отличающегося от индоевропейских, в том числе русского.

Само пребывание в иной культурной среде должно было оказать на будущего дипломата определенное воздействие. Голова не болела от забот о хлебе насущном, он мог заниматься с раннего утра до позднего вечера, компенсируя недостатки своего образования. Конечно, учебная программа была крайне идеологизированной, но тем не менее некий кругозор она давала. То, что Крючков изучал в дипломатической школе, очень пригодилось ему впоследствии, во время работы в разведке.

5 марта 1953 года умер Сталин, в стране постепенно начиналась оттепель, разговоры студентов и преподавателей становились свободнее. После трех лет обучения Владимира Крючкова, получившего красный диплом, приняли на работу в МИД, в Четвертый европейский отдел, в венгерскую референтуру.

В 1954-м советская дипломатия находилась на перепутье. При Сталине отношения с Западом к 1953 году зашли в тупик. Посольство США в Москве фактически не работало, советская пропаганда захлебывалась в антиамериканской истерии. В Корее третий год шла война, в которой советские летчики сражались с американскими (хотя официально этого не признавалось). Германия была расколота, и ее правовой статус оставался неурегулированным. Австрия продолжала оставаться оккупированной страной. Титовская Югославия демонизировалась.

Новое советское руководство понимало, что нищая, еще никак не оправившаяся от войны страна не может далее нести бремя огромных трат на оборону и противостояние в рамках холодной войны с самой богатой страной мира. Ведь после Второй мировой войны надо было создавать атомное и ракетное оружие, системы ПВО и многие другие новейшие виды вооружений. Причем противостояние в той же Корее было вовсе не «холодным». Требовались срочные улучшения и изменения на внешнеполитическом фронте.

Уже в 1953 году были восстановлены дипломатические отношения с Югославией, а в 1955-м, во время визита Никиты Хрущева в Белград, взаимоотношения были полностью нормализованы. В 1955 году была подписана Декларация о независимости Австрии, по которой ей возвращался суверенитет, а оккупационные силы, в том числе советские, покидали территорию страны. В том же году СССР вернул Финляндии арендованную военно-морскую базу Порккала-Удд. Также в 1955-м советские воинские части были выведены из Порт-Артура в Китае. В 1953-м закончилась Корейская война подписанием перемирия в Паньмынчжоне (Пханмунджоме). Через год, на Женевской конференции, было достигнуто соглашение об окончании войны во Вьетнаме. В обоих случаях страны были разделены на «коммунистический» Север и «капиталистический» Юг.

Все эти инициативы советского руководства реализовывал, пусть даже вопреки своему желанию, старый новый министр иностранных дел — Вячеслав Михайлович Молотов. Прежнего — последнего главу сталинской дипломатии Андрея Януарьевича Вышинского — отправили как постоянного представителя СССР при ООН в Нью-Йорк, где он и скончался в начале 1954-го. Молотов, служивший на Западе олицетворением советской внешней политики ввиду своего прежнего десятилетнего пребывания во главе МИДа — с 1939 по 1949 год, не был профессиональным дипломатом, языков не знал и вообще, обладал узким кругозором. Но он был жестким переговорщиком, стоявшим на ортодоксальных позициях. Его вернули в МИД в марте 1953-го в рамках общего возвращения кадров, отстраненных в последние годы Сталиным.

Вячеслав Молотов отличался сухостью и склонностью к бюрократизму, дипломаты при нем носили, подобно военным, форму, каких-то привлекательных человеческих качеств он был лишен. Хорошо, что во второй его приход уже запретили практику задержки на работе до глубокой ночи. Вообще, в 1953–1956 годах он был уже не тем Молотовым, что прежде. Сказывались и возраст, и его неполноправное положение в руководстве, когда власть все отчетливее сосредоточивалась в руках Хрущева и его сторонников. Работать под его руководством в тот период, когда в МИД пришел Владимир Крючков, было легче.

Следует также учитывать, что в Советском Союзе основные решения во внешней политике принимались не в Министерстве иностранных дел — оно выступало лишь проводником решений ЦК КПСС. После нескольких месяцев пребывания во главе Наркомата иностранных дел Льва Троцкого — относительно самостоятельной фигуры — главными дипломатами Страны Советов становились второстепенные в политическом отношении люди — Георгий Чичерин, Максим Литвинов, использовавшиеся как простые исполнители. Затем в течение десяти лет МИДом руководил Вячеслав Молотов, второй человек в государстве, откомандированный туда в связи с экстремальной ситуацией накануне и в ходе Второй мировой войны. Следующим министром иностранных дел стал Андрей Вышинский, также фигура второстепенная. И в дальнейшем министрами были то Дмитрий Шепилов, то Андрей Громыко, который не являлся членом Политбюро до 1973 года, и только в последние годы жизни Брежнева вошел в его ближайшее окружение, а при Хрущеве он являлся простым исполнителем постоянно менявшегося курса непредсказуемого первого секретаря. Такими же малозначительными деятелями были и два последних министра иностранных дел СССР — Александр Бессмертных и Борис Панкин.