Где-то в мире есть солнце. Свидетельство о Холокосте - [8]
— Найдем, где тебе заниматься.
— Опять у кого-нибудь дома, — уточняю я, но мама не отвечает.
Мы сворачиваем на нашу улицу, которая скоро не будет нашей.
— Мама.
— Что?
— Если все евреи поселятся в Старом городе, как ты думаешь, там-то нам разрешат играть в парках?
— Не знаю, Миша, посмотрим…
— Если я теперь не хожу в обычную школу, это же не значит, что я должен и в футбол разучиться играть, правда?
Мы входим в наш дом, который скоро не будет нашим.
— Когда мы переедем, когда мы все будем там, как ты думаешь, они оставят нас в покое?
Мама ничего не отвечает. Спускается лифт. Мы входим в него, и я нажимаю кнопку с цифрой 4, потому что за лифт отвечаю я. Когда мы только въехали в этот дом, я готов был кататься на лифте часами, просто ради удовольствия. Но теперь и в этом особого удовольствия нет.
— Оставят они нас в покое? — повторяю я.
— Посмотрим, посмотрим.
— Что значит — посмотрим? — уже почти кричу я. — Каждый день мы видим, что становится только хуже. Каждый день новые дурацкие правила, и еда все хуже, и нельзя играть в футбол, и никто даже не думает нам помогать, хотя…
— Миша, я все это знаю, — говорит мама и выходит из лифта.
И я понимаю, что самое время заткнуться, но почему-то не могу. Прямо-таки ору на всю лестничную площадку:
— Ты говорила, папа что-нибудь придумает. А он все никак не придумывает! Если он собирается что-то делать, так давно пора. Иначе будет поздно. Что, если они… они сочинят еще какое-то правило и его план уже нельзя будет осуществить? Что тогда?
Мой голос эхом отражается от стен, но мама все равно не отвечает, а молча входит в нашу квартиру, которая скоро не будет нашей.
25 мая 1941 года
Мужчина остановился посреди Староместской площади зажечь сигарету. Может быть, он заинтересуется.
— Прошу прошения, не желаете ли купить ремень?
Мужчина переспрашивает:
— Ремень?
Отлично, он говорит по-чешски. Если я слышу немецкую речь, я опускаю голову и спешу прочь. А при виде немецкого солдата — бегом за угол, да поскорее.
— Да, пан, ремень. Вот, посмотрите. — Я протягиваю ему веревочный ремень, лучшее мое изделие. — Я сам его сплел.
Мужчина сует сигарету в рот и протягивает руку к ремню. Берет его за кончик. Сам он такой носить не будет, к его костюму совсем не подойдет. Но, может, для детей, если у него есть дети.
Пока мужчина щупает ремень, я оглядываю площадь, нет ли других покупателей. Сегодня воскресенье, многие прогуливаются семьями. Если удастся продать еще один ремень, наберется двести крон — хватит, чтобы купить нам немного масла.
— И сколько ты за него хочешь? — спрашивает тот мужчина неторопливо, словно я стою за прилавком в собственном магазине.
Я улыбаюсь как можно приветливее:
— Пятьдесят крон.
— Пятьдесят? — повторяет он, прищурившись. — Дороговато.
— Сорок, — уступаю я, но он ничего не отвечает, просто снимает пальцем табачную крошку с края губы. Я лезу в карман и вытаскиваю еще один ремень. — Два за шестьдесят. Отличная сделка.
— Извини, парень. — Он возвращает мне первый ремень. — Может, в другой раз.
Эх, а я-то надеялся…
Мужчина удаляется неспешно, руки сцеплены за спиной. Перед тем как раствориться в толпе, он поднимает руку и отбрасывает сигарету.
Так, быстренько.
Я подбегаю и хватаю окурок — он застрял между булыжниками мостовой. Замечательно, окурок почти с треть сигареты. Из него и других бычков, которые я уже успел подобрать, выйдет хорошая сигарета, а то и две. На прошлой неделе я продал такую самокрутку за двадцать пять крон.
Порылся в карманах, пересчитал. Примерно 160 крон. Все лучше, чем ничего.
Дзынь-дзынь-дзынь!
Старые астрономические часы. Я и не заметил, как оказался прямо под ними. Этой массивной башне более пятисот лет, ее циферблаты показывают все на свете: время, дату, знак зодиака, положение солнца и луны — что хотите. Папа однажды объяснял мне, как все части часов взаимодействуют, но я плохо слушал, потому что не мог глаз отвести от самих часов.
Дзынь-дзынь-дзынь!
Диковинный скелет наверху, рядом с часами, производит этот звук каждые шестьдесят минут, его костлявая рука дребезжит колоколом, приветствуя новый час. А прямо над ним другие фигуры — кажется, апостолы — проходят под окном, которое открывается всякий раз, как скелет звонит в колокол.
Дзынь-дзынь-дзынь!
Говорят, мастер, который построил это, часовщик по имени Гануш, ослеп после завершения своей работы. Вернее, его ослепили нарочно. Чтобы он никогда больше не сделал ничего подобного. Раньше я в эту историю не верил: не могут же люди быть такими подлыми, думал я. Но теперь уж не знаю. Похоже, могут. Вон сколько новых указов наиздавали против нас. Нам нельзя покупать яблоки, нельзя участвовать в лотерее, нельзя ездить на такси, нельзя заходить в отели. Ни одной мелочи не упустят, такие странные иногда вещи придумывают. Кому какое дело, покупаем ли мы яблоки, — ну в чем тут смысл? И хотя, готов поспорить, множество чехов ненавидят немцев не меньше, чем мы, некоторых, видимо, всё это вполне устраивает, и те злобные вывески, что они обязаны выставлять в своих витринах, они специально рисуют еще более крупными буквами, чем предписано: «JUDEN VERBOTEN» — и вывешивают поутру новенькие флаги со свастикой.
Отправляясь на экскурсию во дворец Хэмптон-Корт, медвежонок Паддингтон надеялся увидеть и узнать много интересного. Он и подумать не мог, что группа туристов примет его за экскурсовода и увяжется за ним по пятам. Чтобы избавиться от назойливого «хвоста», Паддингтону придется проявить чудеса изобретательности…Такой уж это медведь – где он, там никогда не бывает скучно.
Кому не хочется побывать на Марсе! Мечтали о полете на далекую планету и Гешка с Юлькой. И не только мечтали. Они построили ракету «Дамир-1», но запуск ее чуть не закончился пожаром, Гешка тренировал собаку Грома для высотных полетов… Неожиданно нашлись более интересные и важные дела. В поселок, где жили друзья, приехали геологи. Они будут искать руду, из которой изготовляются сверхпрочные сплавы. Как раз для межпланетных кораблей! Как же обойтись геологам без друзей? И мальчики начинают помогать им, увлекаются работой.Билет на Марс! Теперь-то уж ребята знают, что они получат его.
Повести Александра Торопцева рассказывают о жилпоселке, каких по всей России много. Мало кто написал о них так живо и честно. Автору это удалось, в его книге заговорили дети и взрослые, которые обычно являются лишь слушателями и зрителями. Эти истории пронизаны любовью и щемящей ностальгией по детству и дружбе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рассказ из сборника «Нет в лесу никаких разбойников». Издательство: журнал «Семья и школа». Перевод со шведского И. Новицкой. Иллюстрации Ингрид Ван-Нюмен.Во всех книгах Линдгрен — особенная атмосфера: фантазии, игры, душевная свобода и справедливость, — атмосфера, особенно желанная для детских умов и сердец.Эта удивительная атмосфера — своего рода фирменный знак писательницы — царит и в произведениях, собранных в книге, которую вы держите в руках. Это ранние и, как правило, мало известные или не известные у нас произведения Астрид Линдгрен, к тому же публикуемые в новых и, смеем надеяться, лучших переводах.